Успокоившись, он повернулся ко мне.
— Через шесть дней мы выйдем к Оско. Неплохо бы разжиться деньгами и лошадьми. Есть идеи?
Идей не было. Мысли старательно избегали мое погружающееся в дремоту сознание. Ужин осел приятной тяжестью в животе, от жара костра я разомлела, и меня начало клонить в сон. Я покачала головой и сладко зевнула. Потом огляделась в поисках местечка, где бы удобнее устроиться. Попробовала приткнуть макушку на коленях дракона.
— Лана! — он недовольно одернул меня.
— А?! Слушай, куда ты дел те пять золотых, что отнял у меня?
— Съел, — мрачно пошутил Рик. — Отдал. На приданое Диньке. Надо же отблагодарить людей за гостеприимство. Мою-то долю у начальника шахты требовать было бесполезно. Заработаю — верну.
Что ж, надеюсь, Мария правильно распорядится деньгами, а не выкинет, как оскверненные проклятым.
Я вытянулась на одеяле и решилась спросить.
— И часто тебе приходилось вот так… все бросать и уносить ноги?
Меченый хмуро покосился на меня, и я пожалела, что задала вопрос. Кто меня за язык тянул, испортила замечательный вечер очередной нелепой ссорой. Знаю же о нелюбви Рика к разговорам о прошлом. Но ответил дракон на удивление нейтрально и лаконично.
— Иногда, — он помолчал, думая о чем-то своем, и внезапно поинтересовался. — Лана, а почему ты сбежала?
— Потому что я глупый птенец, решивший, что он справится лучше, чем опытные войны, — угрюмо передразнила я его давние слова.
Рик недоверчиво вгляделся в мое лицо, но, кажется, понял, что я не желаю распространяться на эту тему, и больше не приставал с расспросами.
— Давай отдыхать. Утро вечера мудренее, — он забрался под одеяло, привычно обнял меня. Ровное размеренное дыхание подсказало: уснул. А я лежала, прислушиваясь к боли в ноющих мышцах, и смотрела на ночное небо, на тусклые весенние звезды. Так иногда бывает. Вроде и устала, сил нет, и спать хочется, а сон не идет. Несколько случайных слов, оброненных меченым, всколыхнули память, подняли ил со дна, замутив воду, заставив мысленно вернуться в тот день… в ту ночь.
В ту ночь, когда рухнул мой мир, так же светили звезды. Нет, те звезды были ярче, будто вымытые моими слезами. Они горели огромными бриллиантами в бархатной оправе южного неба настолько близко, что, чудилось, если взобраться немного выше, их получится коснуться рукой…
…Темная седмица. Наступление Нового года празднуют и в Южном Храме, хотя зима в центре Великой Пустыни практически ничем не отличается от лета: то же размеренное ленивое течение будней, слегка разбавленное предвкушением торжества, тот же опаляющий жар раскаленного песка и выжигающее все вокруг солнце, от которого спасает только живительная тень редких оазисов. Впрочем, в тренировочном зале даже в полдень царит сумрак и прохлада.
Сегодня здесь пусто: девочек освободили от занятий, заставив украшать главный зал. Но мне привычна пустота. Мои тренировки часто проходят отдельно: людям незачем знать, что некоторых жриц учат не только лечить, но и убивать. Я одна. Лишь на верхней галерее, опоясывающей зал по периметру, изредка мелькают тени — Лунная стража, незримые телохранители, положенные эссе. Вряд ли, конечно, мне что-то реально угрожает в самом сердце Южного Предела, но традиции должны соблюдаться. Да и сестра достаточно предусмотрительна и в курсе: неприятности я способна найти, где и когда угодно. Сестра… В последнее время опека Харатэль начала тяготить меня, появилось то, о чем я стесняюсь ей рассказывать. Например, об Исхарде. Вопреки произнесенным клятвам и договорам, я не собираюсь за него замуж.
Глубокий вдох, медленный выдох. Внешне я совершенно спокойна. Одинокая фигура, застывшая в центре огромного зала в позе лотоса. Но сердце в волнении бьется чаще, чем положено. И мысли не о вечной гармонии, всеобщей пустоте и тому подобной возвышенной ерунде, а о вполне земном. Сегодня. Я наконец-то осмелилась. Исколотые острой иглой пальцы нервно стискивают сверток с поясом, который я тайком вышивала весь прошедший месяц. Сегодня я расскажу ему о том, что чувствую. Я мечтательно улыбаюсь, думая о высоком рыжеволосом мужчине с кошачьими зелеными глазами и обаятельной улыбкой. Сильный, добрый, веселый, надежный.
— Al’av’el’, tini tai-ho.
Голос, раздавшийся за спиной, заставляет меня подскочить. Он всегда зовет меня маленькой воительницей. И всегда подкрадывается абсолютно бесшумно, застигая врасплох.
— Sei-ri?[47] — я ощущаю, как краска заливает лицо. Говори, Лана. Сейчас или никогда. Зажмуриваюсь, стараясь вытолкнуть застрявшие в горле слова. — Я…
— Вижу, ты готова. Откладывай-ка в сторону свою игрушку, пора заняться серьезными тренировками, — и, видя, что я продолжаю неуверенно мяться, наставник подхлестывает меня голосом. — Живо!