- Тетя Лана, - звонкий голосок, дрожавший от слез.
Я вскочила.
- Динька!
Обняла готовую разреветься девчонку. Прижала к себе, ласково гладя по темным волосам, повторяя как молитву.
- Все нормально. Все в порядке.
- Тетя Лана, люди болтают, что Рик дурной. Они ведь врут, тетя Лана? – Динька подняла заплаканные глазенки. – Мама расстроилась. Ругается, закрыла в комнате и велела забыть про братика, - девочка крепко вцепилась в мою одежду худенькими ручонками. - А он спас меня от злых дядей, которые нас похитили.
- Он и меня спас. Он, - я невольно запнулась, прежде чем соврать. – Хороший.
- Тогда почему его заперли?
Я мучительно попыталась подобрать ответ. Динька не знала про расправу, намеченную на завтра. Ей не сообщили, решили, что так будет лучше для мелкой. Может, селяне и правы.
Но окруженный недомолвками, предчувствующий беду, растерявшийся ребенок пришел ко мне в поисках поддержки и опоры. Хаос, помоги найти верные слова!
- Жители села ошиблись – они считают, что дядя Рик поступил плохо. Тебя же мамка в угол ставит, когда ты капризничаешь. Но скоро они поймут, что Рик не виноват. И отпустят.
- Ты мне лжешь! – вырвалась Динька. – Почему вы все меня обманываете?! И мама неправду говорила, когда петуха заперла в сарае, а потом сказала, что он улетел в далекую-далекую страну. А он умер, и из него суп сварили…
Динька всхлипнула.
- И папка не вернется! Он тоже умер. И братик… теперь…
- С Риком ничего не случится, - я протянула руку, желая обнять утешить, смахнуть слезинки, блестящие на горящих щеках. Но девочка ловко увернулась. Терпение, только терпение, Лана. Спешить нельзя. - Ты мне веришь?
Динька заколебалась.
- Ты обещаешь?
Снова я попадаюсь в одну и ту же ловушку? Пусть.
- Обещаю…
Странно, я совершенно не сожалела об обещании, данном маленькой девочке. Прости, мелкая, я не смогу поцеловать тебя на прощание. Надеюсь, Мария передаст дочери мой подарок.
Я улыбнулась при воспоминании о жизнерадостной непоседе. Спасибо за все, чему ты научила меня, Динька. Я счастлива, что судьба подарила мне твою дружбу. Но теперь пора уходить. До свидания, мелкая. Сомневаюсь, что нам суждено снова встретиться, но буду надеяться: однажды, лет через десять или двадцать, я вновь увижу тебя, повзрослевшую. И неизменно добрую, окруженную манящим ореолом любви и света. Прощай, и будь счастлива.
В углу лежали собранные сумки. Мне придется покинуть эту «хлебосольную» деревню раньше, чем я рассчитывала. Не важно. Я найду другой путь. Жаль, конечно, что не удалось решить дело миром…
…Староста гладил бороду, озадаченно смотря на меня. Я не понимала, что могло быть неясного в шести простых словах. Устало повторила.
- Я беру дракона под свою защиту.
Староста икнул и, наконец, выдал.
- Зачем вам убивец, Госпожа Целительница? – почтительности в его голосе заметно прибавилось со времени суда, может быть, потому что сейчас я выглядела не растерянной девчонкой, а властной леди, каковой мне надлежит быть. Хотя бы выглядела, коли не чувствовала внутренней уверенности.
Вздохнула. Я предполагала, что разговор предстоит не из легких. Терпение, Лана, сегодня твой главный помощник.
- Мне нужен слуга. Вы ведь знаете законы, Уважаемый?
- Госпожа, - староста тщился решить непосильную задачу. – Сами видели, что он на поляне натворил. Он - демон западный! Ваши сестры велели казнить предателей без жалости и пощады.
- Я отменяю приговор. Дракон мне нужен живым.
Не получается у меня властный тон. Харатель сахарным голоском заставляет дрожать закаленного в боях воина, а я не способна напугать одного деревенщину. Староста скривился, будто от зубной боли, но от своего не отступил.
- Госпожа, не могу я его отпустить, не правильно это, чтоб убивец от наказания ушел. При всем моем уважении, что я людям скажу? Южный Храм далече, а с соседями полвека прожил и еще, дай боги, столько же проживу. Не могу я вмешиваться. И Вам, Госпожа, не советую. Вы хоть и помогаете нам, а все ж чуждая здесь…
Чужая. Все правильно. Я и не желала становиться своей. Мне просто требовалось временное убежище на зиму. Пришла пора прощаться. Однажды начатый путь обязан быть продолжен.
Я накалякала замысловатую подпись. Глупо сочинять письма, когда достаточно немного магии, чтобы связаться с любым драконом, который согласиться ответить. Я знала, мне не откажут в беседе. Дело в другом. Я боялась взглянуть в глаза той, которой предназначено письмо. И увидеть в них разочарование или снисхождение. Не уверена, что хуже. Не оправдать ожидания дорогого человека, не дотянуться до непомерно высокой планки.
Впрочем, разочароваться можно лишь в том, кого считают, по меньшей мере, равным себе, а вот когда на тебя смотрят со снисхождением, значит, заранее отказывают в возможности достичь чего-либо. Хватит! Я же решила, что больше не буду прятаться за чужие спины. Я смогу обойтись без опеки мамок и нянек. Сама, только сама!
- Алис, - протянула руку, собираясь закрепить свиток на ошейнике кошки. Моя спутница недовольно сощурилась, заворчала, хвост стукнул по столешнице. Она не хотела оставлять меня.
- Алис, кроме тебя, мне некому доверить это письмо. Отнеси его Альтэссе. Пожалуйста.
Кошке не нравилась моя просьба, но она покорно ждала, пока я прилаживала свиток. Не удержавшись, я коснулась рукой короткой шерстки. Странное ощущение, словно утрачивала частичку сердца.
- Береги себя.
Кошка потерлась макушкой об пальцы, выпрыгнула в окно, растворившись в темноте. Пожалуй, мне тоже пора. Решение принято, осталось исполнить его.
Я забросила тяжелые сумки на плечо, бесшумно покинула комнату. Медленно спустилась вниз, осторожно выбирая, куда поставить ногу, чтобы старая лестница не выдала случайным скрипом. Вышла на улицу. Весна, а ночами по-прежнему прихватывал морозец. Я поежилась, накидывая на волосы капюшон. Воздух легким облачком пара вырвался изо рта, устремился к темному небу. Я стряхнула свою ношу у плетня, на замерзшую грязь. Вернулась в конюшню, неторопливо оседлала сонных лошадей. Звезды яркие, до рассвета еще часа четыре, времени достаточно.
Мне везло – деревня спала, даже сторожа не было видно. Вероятно, лентяй забросил свою колотушку, и безответственно дремал в каком-нибудь сарае. Тем лучше. Никто не заметил, как я вывела лошадей за околицу. Темные ветви старого тополя качались над головой. Животные нервно переступали, не понимая, с чего хозяйке вздумалось отправиться на прогулку посреди ночи. Я, успокаивая, погладила по шеям испуганно вздрагивающих кобылок. Потерпите, милые. Опасности нет.
Посмотрела на раскинувшуюся в стороны деревню, на мирные оцепеневшие дома, на пустынные дворы. Меня снова одолели сомнения. Досадливо прикусила губу. Чему тебя только учили, жрица?! Решила – действуй!
Не спеша, я брела по сонной улице. Ноги странным образом норовили повернуть вспять, к окраине. Вперед, ленивые! Письмо послано, поздно отступать.
Изба старосты. Добротные, недавно покрашенные стены. Небольшие окна, что не удивительно при здешних-то морозах. Резные наличники. Тяжелая дубовая дверь, под козырьком намалеван образ какого-то божка – хранителя дома. Во дворе несколько сараев, коровник, птичник, свинарник. Хорошее хозяйство, сразу видать сноровистого человека. Впрочем, у старосты трое дюжих сыновей, один другого крепче. Не то, что у бедной Марии…
Я глубоко вздохнула, сосредоточилась. Начала плести заклинание, словно умелый рыбак сеть. Паутинка, побежала от моих ног, накрыла двор, дом, часть улицы и кусочек соседней избы. Спите, спите крепче, люди добрые. Смотрите диковинные сны и не замечайте, что творится у вас под носом.