Ноги поехали вниз, и я потеряла равновесие. Грязевая маска была мне обеспечена, если бы дракон прежде, чем я успела испугаться, не втащил меня за шиворот наверх. Гадина! Почти воротник оторвал – я ясно слышала треск ткани и ниток. Я поспешно отодвинулась – почему-то не хотелось, чтобы он дотрагивался до меня.
- Ночлег, жрица.
Я осмотрелась. А он прав. Место подходящее – между краем оврага и ближайшими деревьями небольшой пустой клочок земли, уже свободный от снега и немного подсохший. Я устало села на какой-то трухлявый пень, облегченно вытянула ноги. Дракон с сомнением посмотрел на меня, пожал плечами и углубился в лес. Я проводила его завистливым взглядом, но даже не сделала попытки подняться и помочь. Мда, по нему и не заметно, что отмахал десятки верст через лес. Уныло вздохнула. Больше тренироваться надо, Лана. Зарядку делать, пробежки с утра, а то, как покинула Южный Храм, совсем забросила физические упражнения. Лентяйка!
Меченый вернулся с охапкой хвороста, положил рядом со мной.
- Разведи огонь, - и вновь углубился в лес.
Такими несложными фразами-приказами мы и общались весь день. Точнее, меченый говорил, я отмалчивалась, но он, похоже, не очень-то нуждался в ответах, доставало того, что я беспрекословно выполняла команды. Ненавижу! Как же мне еще в Южном Храме набила оскомину всеобъемлющая опека нянек, наставниц и воинов сестры! Надоели бесконечные правила и этикет, хотелось жить своим умом, поступая так, как считаю правильно. Хотелось самой решать, пусть ошибочно! Пусть глупо и болезненно, набивая синяки и шишки, но самой!
Разумом я понимала, что меченый прав. Я совершенно не умею ориентироваться в лесу, не знаю, как выживать в дикой природе, вдали от людей. Но в душе я презирала себя за покорность, с которой соглашалась с драконом.
Я обломала несколько ветвей с сухой прошлогодней листвой, легко вспыхнувшей от искры. К сожалению, также быстро прогоревшей и потухшей. Пришлось повторить попытку. Огонь в мгновение ока слизал тонкие прутики и осторожно подобрался к более толстым веткам, пробуя их на вкус, недовольно зашипел – не привередничай, где я возьму сухой хворост? – но, в конце концов, разгорелся. В ночное небо устремились густые клубы белесого дыма, видимые на мили вокруг. Зато стало значительно теплее.
Вернулся меченый с очередной охапкой. Недовольно нахмурился, глядя на демаскирующий стоянку костер, но ничего не сказал. Молча, скинул свою ношу и устроился напротив меня, отделенный пламенем, так что мне был виден только темный нахохлившийся силуэт за завесой огня и дыма. Я по-товарищески разделила оставшееся мясо. Дракон, не поднимая головы, взял свою долю, поблагодарил еле заметным кивком.
Я оторвала зубами кусок – на голодный желудок даже убогий ужин показался мне довольно вкусным. Тщательно жуя, я смотрела на языки пламени, пляшущие на черных влажных ветвях, и думала.
Simen ’ e aler ’ e …
Клянусь защищать. Обычно говорят по-другому. Клянусь служить. Но представить меченого в роли слуги невозможно. Самоуверенный до наглости, он не будет выполнять чужие распоряжения. Ему больше привычна роль командира – оценивать ситуацию, принимать решения, отдавать приказы. Даже сегодня северянин сразу неосознанно повел себя как лидер, заставив смириться с его главенством в нашем небольшом отряде.
Интересно, существует ли человек, которому он согласится повиноваться? Харатэль? На секунду я представила рядом мою сестру и меченого. Харатэль, требующая неукоснительного соблюдения королевской воли, и Рик, всегда поступающий по-своему. Если их свести... Я поежилась, представляя реакцию сестры, когда она получит посланное мной письмо – правильнее было, действительно, воспользоваться магией, но я совершенно не представляю, что могла ей сказать. Нет, легче трусливо спрятаться за официальными строчками казенных слов.
Я подняла взгляд на скрытый дымом силуэт. Кем ты был, меченый, до того, как по неведомым мне причинам стал предателем и убийцей? Кем же ты был до того, как Совет лишил тебя силы и приговорил к вечному изгнанию? И как, Хаос забери, ты умудрился выжить эти пятнадцать лет со своим несносным характером?
Дракон встал, отряхнул руки и принялся ломать ближайший кустарник, собирая ложе. Я озадаченно прищурилась. Не думает же он на самом деле, что…
- Как ты!.. Я не продажная девка, чтобы прыгать в постель к первому встречному мужчине!
- Дурочка. О тебе забочусь, - кажется, меченый немного обиделся. - Ты к северным краям непривычная. Околеешь к утру от холода.
- Тебе-то что за дело? – я отступила назад, подозрительно следя за каждым движением дракона. Знаем мы вашу заботу, сегодня уже напробовались – хватило марафона по лесу!
- А с Карателями я как объясняться буду? Мало мне узора на пол лица, ни одна шавка Пределов мимо не пройдет, еще и твой хладный трупик на руках будет. Они же с меня шкуру спустят. Я могу придумать более безболезненный способ самоубийства.
- Шкура твоя тебя заботит! – мне неожиданно стало обидно, но причину, хоть режьте, назвать не смогла.
- А как же? Тебя разве нет?
- Нет, - опрометчиво огрызнулась я.
- Оно и видно, - дракону надоело тратить время и силы. Он оттащил в сторону часть веток, закутался в одеяло с головой и, похоже, сразу уснул. Чурбан бесчувственный!
Я долго ворочалась. Острые сучки впивались то в бока, то в спину – смотря какой частью тела я имела неосторожность к ним повернуться. Огонь, не получивший подпитки, прогорел и потух. Лишь марево еще долго дрожало над россыпью алых углей, выглядывающих из-под слоя золы и пепла, перемигивающихся со сверкающими в черном бездонном небе искрами звезд. Темные колонны деревьев обступали нас со всех сторон, уходя вглубь и теряясь в непроглядном мраке. Под чьей-то тяжелой лапой хрустнула случайная ветка. Хищники вышли на охоту. Может быть, кто-то затаился в кустах и наблюдает за нами, выжидая? В густой тьме, воцарившейся под пологом леса, не увидишь приближения опасности, пока не станет поздно.
Я фыркнула. Самый главный хищник безмятежно спит по соседству, слишком устав, чтобы покушаться на мою честь или жизнь. Глупости, Лана. Звери обычно не нападают на людей, если только не защищают свое логово. Или если не голодны. Или больны. Или… Я нырнула под одеяло, натянув его до самой макушки. Как ни странно, стало спокойней, и я, наконец, задремала.
Сон не запомнился – что-то тревожное и незначительное. Очнулась я в середине ночи, дрожа и стуча зубами от пробирающего до костей холода. Звезды едва начали бледнеть, до рассвета оставалось несколько бесконечных часов. Я сжалась в комок, плотнее подоткнула одеяло. Не сильно спасло – от промерзшей земли тянуло стужей. Ненавижу зиму! Ненавижу снег! Ненавижу Север! С тоской мечтая об обжигающем зное летнего солнца и жаре горящего камина, я так и провела остаток ночи, безнадежно пытаясь согреться, то просыпаясь в сильном ознобе, то проваливаясь в полудрему, в которой властвовал всепроникающий холод.
Рассвет я встретила почти с облегчением. Я чувствовала себя усталой и совершенно разбитой, но, по крайней мере, вскоре мы продолжим путь и я смогу отогреться. Зашуршали ветки – встал Рик. С завистью я подумала, что меченый-то, наверно, хорошо выспался. Сейчас тоже вылезу, дайте мне несколько минут, чтобы собраться с силами и поднять налитые свинцом веки.
Дракон развел костер. Я с благодарностью внимала идущему от огня потоку теплого воздуха, чувствуя, как колотун постепенно отпускает меня, как возвращается жизнь в замерзшие до ледышек пальцы. Я начала проваливаться в бескрайнее рыжее пламя, доброе, ласковое, приветливое. Только бы не уснуть. Не уснуть. Не…