— Есть! — Поднялся рыжий вихрастый Симочка, как его все называли, брат Лены. — Есть у меня вопрос. Я слышал, Петр Семенович, что на заводе танкер во время войны построили. Это правда?
— Да, — сказал Жернаков. — Это правда. Во время войны на заводе был построен большой, хорошо оснащенный танкер. В очень трудных условиях был построен. Первым капитаном его стал Вершинин, отец Павла Вершинина. Он плавал в Баренцовом море, тонул не один раз, воевал на своем мирном корабле, потом принял наш танкер. Если кто интересуется подробней, могу показать его дневники. Да вот, кстати, Сергей Алексеевич Кулешов, он собирает материалы о капитане Вершинине, у него и спросите.
— О танкере потом, — сказал Кулешов, поднявшись на кафедру. — Это особая история. Сначала я хочу поговорить о другом. Я расскажу вам притчу, и тех, кто собирается стать журналистом, тех прошу слушать меня внимательно.
Павел Вершинин лежал на спине и читал газету. В газете было написано, что он герой, что благодаря его мужеству, самоотверженности и мгновенной реакции предотвращена серьезная дорожная катастрофа.
Тут же он узнал, что каток был неисправен, выпущен из гаража вопреки нормам технической эксплуатации, за что виновные безусловно будут наказаны. Не останется без последствий и поступок водителя катка, который на всем ходу спрыгнул с машины, спасая свою жизнь.
— Ай-ай-ай! — вздохнул Павел. — Водитель — трус, механик — шалопай, его с работы выгонят. А я герой. У меня вся спина в синяках. И руки до сих пор от страха дрожат. Наденька! — позвал он сестру. — Там ко мне никто не рвется? Никто не желает навестить мужественного человека?
— Пока нет, — рассмеялась сестра. — А будут идти, я их в очередь выстрою.
— Правильно, нечего на самотек пускать. И еще скажите, что сливовый компот я больше не принимаю. Пять банок у меня скопилось, это уже затоваривание.
Три банки ему Женя принес вчера и две сегодня. Куцая фантазия у человека. Хотя, конечно, понять его можно: в понедельник экзамены. А время, смотри-ка, нашел к этому журналисту сбегать, очерк ему об отце принес… С матерью вместе в больницу пришли. Мать сидела на кровати, читала и плакала. Так плакала, хоть самому разревись.
Третьего дня, когда он угодил под каток, она не плакала. Надя говорит — стояла в коридоре возле двери, и смотреть на нее было больно. Сегодня вроде отошла. Слезы хоть и горькие, но как облегчение. Сразу о двоих плачет.
Трудно ей все далось. Он ведь понимал — после отца она жила только для него, видел, как ждет она, надеется, что образумится Паша, как-нибудь переборет себя.
А может, мне теперь, когда я контуженый, и пить нельзя? Новый метод лечения алкоголиков: сунул человека под машину, прогладил его катком.
От этой мысли Павлу стало весело. Захотелось позвать Надю и посмеяться с ней. Симпатичная у них сестрица, только уколы больно делает. А зачем его колоть? Домой ему надо, нечего казенные простыни пролеживать. Надя говорит — неделю еще, не меньше, нервы у него вроде не в порядке. Это он и сам чувствует. То возбуждение у него, как после хоккея, то вдруг в подушку завыть хочется. Ладно, чего там, полежит, сколько надо.
— Павел, а Павел! — позвал сосед, рыжий, костлявый паренек из ремесленного. — А чего тебя в газету не сфотографировали? Могли бы и в палату прийти, я так считаю.
— Могли бы, — согласился Павел. — Лентяи. Выпишусь, я им припомню.
«Да, теперь я герой, — кисло подумал он. — Верочка, должно быть, так и сияет от счастья. Как же, ее милому — и такое внимание!
И ребята тоже небось думают: вернется Паша в ресторан, популярным человеком станет, заказов на сотню в вечер сорвать можно… Только не будет этого, мальчики. Некогда теперь Павлу Вершинину, многое ему сделать надо».
— Наденька! — позвал он. — Наденька, голубушка, тут ко мне такая рыжая придет, симпатичная. И ребята с работы. Не приходили еще?
— Не приходили пока. Я их сразу пущу.
— Не пускайте их, скажите, что у меня этот… Как его? Шок у меня болевой. Или что я память начисто потерял, никого не узнаю и узнавать не хочу. Ладно? Очень вас об этом прошу.
День шестой и седьмой
Погода в субботу была не ахти какая: пасмурная, безрадостная. Хорошо хоть, дождь не зарядил или того хуже — снег.
Жернаков с утра усадил Настю в машину и поехал на базу отдыха. Настя была настроена благодушно. Женька ей машину починил стиральную, в сарае все по полочкам разложил, старые газеты и журналы на чердак забросил — выкидывать все-таки жаль, мало ли что. Кроме того, он сегодня спозаранку сидит у себя в комнате и бубнит. Готовится всерьез.