Я делю восстановление после измены на три этапа: кризис, осмысление и визуализация. Джиллиан и Коста находятся на этапе кризиса, когда крайне важно не только, что они делают, но и чего они не делают. Это сложное время, требующее наличия надежного, не склонного к осуждению сосуда для сильнейших чувств, бушующих внутри каждого из них и между ними. На этом этапе им необходимы спокойствие и ясность, а также поддержка и надежда. Позже, на этапе осмысления, они смогут разобраться, почему произошла измена и какую роль каждый из них сыграл в этой истории. Наконец, на этапе визуализации мы спросим, что готовит им будущее – вместе или по отдельности. Но пока мы лишь проводим оценку ущерба. Что требует немедленного внимания? Кто находится в зоне риска? Необходимо учитывать репутацию, психическое здоровье, благополучие, детей, работу и прочие факторы.
Подобно службе быстрого реагирования, я поддерживаю пару – порой ежедневно. Из-за изоляции современных пар и стигмы неверности психотерапевт зачастую является единственным человеком, который узнает о происходящем на столь раннем этапе и становится стабильной опорой, не позволяющей их отношениям рухнуть.
Лес рубят – щепки летят. Два человека пытаются осознать, что они жили в разных реальностях, но только один из них был в курсе происходящего. Столь же разрушительной силой в жизни пары обладают разве что смерть и болезнь одного из партнеров. Работающий с парами психотерапевт Мишель Шайнкман подчеркивает, как важно предоставлять слово обеим сторонам конфликта, ведь на этом этапе партнеры не могут сами понять двойственность случившегося.
Я делаю это в ходе сеансов. Я также побуждаю своих пациентов писать – делать записи в дневнике, писать мне самой или друг другу, – чтобы таким образом спускать пар. В дневнике можно писать что угодно без всяких ограничений. Письма составляются гораздо более внимательно и не раз редактируются. Чтобы найти верные слова, зачастую приходится работать с партнерами порознь. Порой письма зачитываются вслух на сеансах. Порой партнеры отправляют их друг другу и отсылают копию мне. Есть что-то глубоко личное в том, чтобы быть свидетелем эпистолярных отношений раненых душ. Эти письма приоткрывают дверь в отношения пациентов, куда невозможно заглянуть во время сеанса терапии.
Как я и ожидала, Джиллиан и Коста признаются, что после разоблачения измены у них состоялись самые глубокие, самые откровенные разговоры, которые нередко затягивались за полночь. Их история как на ладони – неоправдавшиеся ожидания, гнев, любовь и все остальное. Они слушают друг друга. В этот критический момент они плачут, спорят и занимаются любовью – очень часто. (Поразительно, но страх потери снова разжигает желание.) Они опять, как говорит мой коллега Терри Рил, находятся лицом к лицу – как и в те дни, когда влюбились друг в друга, прежде чем перейти к будничному существованию бок о бок в сложившейся паре.
Разоблачение измены может стать всепоглощающим. Мы даже забываем, что это всего лишь одна глава в истории пары. Когда острая боль проходит, наступает период восстановления – совместного или раздельного, и он не ограничен по времени. От шока все внутри нас сжимается, мы словно получаем удар под дых. Моя задача заключается в том, чтобы помочь парам отдышаться и снова найти себя в общей картине отношений, за пределами текущих неурядиц. Для начала, порой даже на первом сеансе, я прошу их рассказать, как они познакомились – с чего все началось.
Джиллиан и Коста полюбили друг друга, когда учились на последнем курсе юридического факультета. Коста подъехал на мотоцикле к библиотеке и пригласил Джиллиан прокатиться. Ее очаровали его решительность, галантность и теплота, и вскружил голову необычный акцент. Сама себе удивляясь, она вскочила на мотоцикл.
Джиллиан ласково называет его «неудержимым» – он не боится конфликтов и столкновений и безгранично любит жизнь. Себя она описывает как миротворца со склонностью к прагматизму. «Коста мне прекрасно подходил, – говорит она. – Он заставлял меня забыть о приличиях, привитых мне в Новой Англии, и вдохновлял на необдуманные поступки».