Неожиданно она бросилась к Роуэну, указывая на золотистое пятно, вспыхнувшее на противоположном склоне горы.
— Смотрите! Вон там! Это же осина, правда?
— Мисс Уильямс… Карен, давайте вернемся к нашей проблеме.
Не скрывая раздражения, она порывисто обернулась к нему:
— Неужели вас больше ничего не интересует?
— Осторожней! Вы слишком близко подошли к краю.
— Ради Бога! Не стоит так беспокоиться. — Карен сделала шаг и тотчас же почувствовала, как у нее из-под ног посыпались осколки гранита. Она вскрикнула.
Сильная рука схватила ее запястье и выхватила из бездны. Вниз по склону покатились большие обломки скалы, разбивавшиеся по дороге на мелкие кусочки. Наконец осколки достигли дна ущелья, и до Карен донеслось эхо. У нее перехватило дыхание, она пошатнулась и внезапно увидела, что вздыбившаяся земля стремительно приближается к ней.
Руки Роуэна сомкнулись вокруг нее и, так и не успев понять, что случилось, она оказалась в его объятиях. Ее куртка распахнулась, и грудь прижалась к его груди, прочной как сталь. Сквозь тонкую водолазку она ощущала тепло его тела, чувствовала неровное биение его сердца. Вдохнув тонкий аромат хвои и мускуса, волнами наплывавший на нее, Карен почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь и перехватило горло.
— Все в порядке, — хрипло прошептала она и, отстранившись, попыталась сделать шаг, но обнаружила, что не может ступить на ногу. — Черт!
— Я вас предупреждал, думаю, это растяжение.
Она протянула к нему руку, чтобы удержать равновесие. Лодыжка горела огнем.
— Да, наверное.
Его губы сжались в тонкую ниточку.
— Все же лучше посмотреть, — пробормотал он, — обопритесь на меня.
Привалившись к нему, она доковыляла до машины. Он открыл дверцу, бесцеремонно втолкнул ее на сиденье и начал расшнуровывать ботинок.
— Я могу сама. — Карен отдернула ногу.
— Не сомневаюсь, я просто хочу взглянуть. — Его тон ясно говорил о том, что спорить бесполезно.
Стянув с ноги ботинок и носок, Роуэн осторожно повернул ступню. В прикосновении его горячих рук не было ничего интимного. Карен инстинктивно подогнула пальцы и судорожно вздохнула. Ее взгляд пробежал по загорелым рукам, которые баюкали и поглаживали ее ногу, скользнул по запястью, усеянному темными волосками, и остановился на тонкой белой полоске шрама, шедшего от указательного пальца и выше; подняв глаза на его лицо, будто высеченное из камня, она принялась украдкой разглядывать твердый подбородок и красиво очерченные губы.
Он поднял голову, и на мгновение их взгляды встретились. Вместо ожидаемого раздражения его глаза выражали совсем другие чувства, и у Карен перехватило дыхание. Ее бросило в жар, но она не могла заставить себя отвернуться.
Роуэн отвел глаза. Она взрослый человек и совсем не беспомощна, но тепло, струившееся из ее глаз, произвело в его душе настоящий переворот; он и сам не знал, чего ему хочется больше — свернуть эту тонкую шейку или осыпать ее поцелуями. Роуэн поспешно натянул ей на ногу белый носок, чтобы больше не чувствовать мягкой шелковистой кожи ее изящной лодыжки и точеной икры. Дрожащие пальцы с трудом справлялись с запутавшимися шнурками.
Боже милостивый! Он хочет ее.
Глава 5
Надев на Карен ботинок, Роуэн свободно завязал шнурок и распрямился.
— Лучше всего приложить к ноге лед. — Он говорил негромко, но в его голосе отчетливо слышались угрожающие интонации. — Растяжения нет, но я бы посоветовал вам на сегодня воздержаться от прогулок. — Роуэн сел за руль и захлопнул дверцу машины. Когда в конце концов он повернулся к ней, его лицо снова было таким же отчужденным, как и обычно.
Он начал разворачивать машину. Воспользовавшись этим, Карен покосилась на его профиль. Весь обратный путь, пока джип трясся по горному склону, с его лица не сходило все то же каменное выражение. Наконец они подъехали к вагончику. Он сделал попытку помочь ей выйти из машины, но так откровенно избегал к ней прикасаться, что Карен предпочла, прихрамывая, самостоятельно добраться до своей комнаты.
Свернувшись калачиком на узкой кровати, Карен нахмурилась, разглядывая плясавшие в углу крупинки пыли. Ее гордость пострадала куда больше, чем поврежденная лодыжка. Теперь Роуэн будет считать ее неуклюжей и беспомощной. Боже, и зачем она пустилась разглагольствовать о красотах пейзажа? Он молчит, но в глубине души, конечно, только и мечтает о том, чтобы она убралась туда, откуда явилась.