Перескакивая через ступени, Роуэн поднялся в свой номер. Лучше всего позвонить Пикерингу и потребовать, чтобы ему нашли другого инженера, у которого не будет такого соблазнительного тела и бархатных карих глаз.
— Соедините меня с Невиллом, — обратился он к телефонистке, ответившей на другом конце линии.
Через некоторое время в трубке послышался хрипловатый голос:
— Алло?
— Это Марсден… Да, я встретил Уильямс… Да, но произошло недоразумение. Как выяснилось, К.М. означает Карен, не помню как там дальше. Черт возьми, Невилл, вы знаете, как я к этому отношусь — никаких женщин на участке!
Стиснув зубы, Роуэн выслушал ответ.
— Мне наплевать, даже если она работала на саму королеву. Я ясно дал понять, что не желаю… о, она-то да. Гм. Да, конечно, мне нужно… и расчеты тоже?
Он почти не слушал начальника. Пикеринг любил поболтать. При всем своем уважении Роуэн знал, что Пикеринг никогда не понимал его проблемы. Впрочем, ему никогда и не приходилось работать с женщинами и наблюдать за тем, как бригада теряет работоспособность. К тому же, насколько Роуэну было известно, Пикеринг никогда не переживал предательства со стороны женщины.
Роуэн стиснул трубку, он и сам не понимал, почему до сих пор так переживает измену Клаудии. Но раны еще не зарубцевались, и он готов пойти на все, чтобы больше никогда не попадать в такое положение. Это стало его неизменным правилом. Никаких женщин на участке! Так лучше — для работы, для бригады и, конечно, для него самого.
Голос Пикеринга все еще гудел ему в ухо.
Не отнимая трубки, Роуэн растянулся на кровати и несколько раз глубоко вздохнул.
— Неужели я должен повторять?.. Господи, Невилл, это правило я установил для пользы дела, — он стиснул трубку крепче, — никто… Вы уверены? Хорошо, Невилл. Да. Спасибо. — И он швырнул трубку на рычаг. — Господи! Дай мне силы.
Карен неподвижно сидела рядом с Роуэном. Машина пронеслась по предместьям, затем свернула к северу, удаляясь от города. Полчаса назад он сунул ее сумки в багажник, и «ягуар» пулей вылетел с гостиничной стоянки, как будто они были участниками гонок. В ясном августовском небе проносились стайки белых облаков. Машина свернула, и Карен с недоумением взглянула на Роуэна.
— Если мы едем в аэропорт, то нужно было свернуть раньше, мы проехали указатель.
— Вы очень наблюдательны, если бы мы ехали в аэропорт, то должны были свернуть именно там.
— Тогда куда же…
— Это дорога на Кесуик.
— Но ведь там расположен ваш участок? Почему вы передумали?
— Разумеется, не по своей воле, мисс Уильямс, — уклончиво ответил Роуэн. — После завтрака я созвонился с управлением. Как видно, вы единственный инженер, обладающий опытом в установке антенн и умением производить необходимые для того расчеты. Словом, как выражаются американцы, мне некуда деваться.
Карен смерила его уничтожающим взглядом.
— Не сомневаюсь, что меня ждут незабываемые впечатления.
— Меня это радует не больше чем вас, мисс Уильямс, но нам предстоит выполнить серьезную работу, притом за очень короткое время, поэтому я сразу перейду к делу. Ради работы я… готов забыть о личных чувствах, — он пронзил ее взглядом, — но только до известных пределов. По дороге я постараюсь вкратце изложить вам ситуацию. — Он оценивающе посмотрел на нее. — Вы в курсе стоящей перед нами задачи, не так ли, мисс Уильямс?
Карен кивнула.
— Раз уж мы теперь коллеги, не будете ли вы так любезны не называть меня мисс Уильямс? Меня зовут Карен.
Он нахмурился:
— Как вам будет угодно, Карен.
Пока машина мчалась дальше на север, стремительно приближаясь к Камберленду, Роуэн изложил свои требования к новому типу платформы для установки нескольких антенн.
Слушая объяснения Роуэна, Карен изредка поглядывала на него и делала краткие пометки в желтом блокноте. На время обсуждения связанных с работой проблем он, казалось, забыл о своей неприязни к Карен, и она с интересом слушала его подробные объяснения, поймав себя на том, что не отрываясь смотрит на его губы. Он говорил отрывисто, проглатывая слоги — совсем как Леонард, но его голос был более низким и выразительным. Закрыв глаза, Карен представила себе…