Он прижимает меня к себе так крепко, как может, и что-то говорит хриплым голосом, но я не могу разобрать из-за собственной истерики. У меня дрожат руки и нижняя губа, слезы, не переставая, катятся по лицу.
– Тише, моя смелая девочка, – начинаю понимать, что он говорит. – Самая смелая. Я так горжусь тобой! – он все же гордится, только разве теперь это важно? Вот он, здесь. Живой!
– Насть, – слышу еще один голос, тоже успевший стать таким родным.
Я развернулась к Сергею зареванным лицом, а он по-отечески поднял меня на руки и щелкнул по носу.
– Нашел. Доставил. Не реви, малая, – пытается шутить.
Он тоже устал. Под глазами залегли тени, но вместо того, чтобы идти отдыхать, как спешно делает вся его команда, он здесь стоит и успокаивает чужого ребенка. Меня.
– Я твой должник, – тихо говорит отец, обращаясь к спасителю.
Сергей морщится от этих слов и опускает меня на землю.
– Дочь береги. Она у тебя замечательная. Это самая лучшая расплата.
К нам подошли медики и повели папу к госпиталю, а Сергей пошел к административному корпусу вместе с дядей Камилем.
– Я знала, что ты жив, – говорю отцу. – Верила.
Он устало, но счастливо улыбнулся, и, отпихнув руку одного из санитаров, прижал меня к себе.
– Я только потому и жив остался, Настенка, – говорит папа. – Потому что ты в меня верила.
Глава 13. Сергей
Восемь лет спустя
– Мы едем с тобой! – безапелляционное заявление любимой женщины.
– Настя, там война, понимаешь?! – зло шиплю на нее, чтобы не разбудить детей.
– У тебя везде война, Сереж. А я замуж знала за кого шла! Я обещала, что рядом буду, и гарнизонная жизнь меня никогда не пугала. Тем более там поселение закрытое.
Закатил глаза. Уже созвонилась с женой Сафонова.
– Ну, Сереж, – обняла меня за шею и в глаза заглядывает, зная, что я этого не выдержу. Погладила ладонью по небритой щеке.
– Сереж… – зовет снова. – Ну не молчи. Да, я звонила Люде. Они там второй год, между прочим, и ничего. Ты на полгода уедешь. Это минимум. А там рядом будем. Дети тебя будут видеть.
Поднял ее за талию обеими руками, быстро поцеловал в губы и улыбнулся, намеренно потираясь бородой о щеку. Настя смеется и отстраняется.
– Ну что ты делаешь? Раздражение будет! – деланно возмущается жена, а сама уже тянется к губам.
– Хорошо, – выдыхаю в любимые губы, укладывая ее на постель. – Может, ты и права. Мне страшно просто, Насть, – говорю честно, покрывая ее лицо быстрыми поцелуями.
Она жмется ко мне всем своим хрупким телом, забирается под футболку, поглаживая пальцами напряженную спину.
– Не могу без тебя, – это признание потонуло в глубоком нежном поцелуе, лишая нас сна на долгую темную ночь.
А утром я распахнул глаза в пустой постели. Плотно сжав зубы, проглотил непрошенный ком, застрявший в горле. Опять чертов сон заставил болезненно сжаться сердце! Сел, спустив ноги на прохладный пол. На несколько секунд закрыл руками лицо, просто чтобы успокоиться. Досчитал до десяти и резко поднялся. Подошел к окну, с приятным лязгом раздвигая плотные шторы. Мне отчего-то нравится этот звук еще с детства. Есть в нем какой-то уют, нечто домашнее, теплое. Через стекло утреннее солнце добродушно протянуло свои лучи в комнату, отогревая израненную одинокую душу.
Наверное, поэтому… Да просто чтобы не сойти с ума, я завел собаку. Не чувствуешь себя одиноким и постоянно фоновый шум. Просто, чтобы не свихнуться. А так пришел в вольер, почесал за ухом умное животное. Оно к тебе ластится, понимая, что ты от него хочешь, что он тебе нужен гораздо больше, чем ты ему. Становится легче.
Не позволяя себе хандрить, потянулся, подняв руки высоко вверх. Спина хрустнула, напоминая о том, сколько мы с ней всего вынесли, на себе перетаскали. Выпрямившись, поправил трусы и отправился умываться, отгоняя навеянную ночным видением тоску.
В просторной кухне сделал себе огромную кружку кофе.
Не понимаю, как можно пить его чашками? Мало же! Глоток сделал и нет ничего. А тут есть чем наслаждаться. Гордо глянул на поллитрового монстра, подаренного друзьями пару лет назад на какой-то праздник. Накинув ветровку, вышел во двор, чтобы скромно позавтракать на свежем воздухе. Но обязательно какой-то скотине нужно испоганить мое утро.
Телефонный звонок неприятно резанул уши, спугнув птицу, сидящую на дереве рядом с деревянной беседкой.
– Сергей Васильевич, доброе утро, – хорошо поставленный голос зазвучал в трубке.
– Было добрым, – лениво отхлебываю еще горячий бодрящий напиток.