Я потер пятнышко на рукаве. Оно не сходило.
– Э-э, Рут, знаешь, я такой битый, что, пожалуй, пас. Отлежусь, отдохну. Позже как-нибудь, идет? – Я улыбнулся.
Перед пьяным Рутом можно и вовсе ничего не объяснять. Забудет, что с него взять? И не на что здесь обижаться.
– З-заметано, – сказал он и подпер стену телом. – Но я все равно под вечер… того. Загляну.
Я кивнул, чтобы не солгать. Так и распрощались. Потерев рукав, я смирился с тем, что поеду за новой жизнью в грязной рубахе.
На пути в «Перину» я окинул прощальным взглядом Криг. Страшный ветер, поднявшийся с моря, так и норовил закинуть плащ мне на голову. Я придерживал его, спасаясь от холода. Завтра под вечер я уже буду на пути в Оксол. На пути к новому дому.
Прощания – лишняя трата времени. Сьюз не было никакого дела до того, куда я отправлюсь. Рут попробует меня напоить, как делал это не раз, и я снова начну сомневаться. К дьяволу. Под стягом мне будет не до дружбы. Вот уж точно, последнее мне давалось еще хуже, чем прощания.
С матерью попрощаться как следует так и не довелось. Кажется, то начатое письмо… Черт бы с ним. Оставлю в комнате вместе с ненужным барахлом. Я написал две строки за последние три года. Помнил их наизусть. И для чего тащить с собой старый клочок бумаги?
Больше никаких якорей. И долбаных пристаней, портовой сволочи, приставучих глыб.
Уже в «Перине» я как следует отмок в воде. И даже потер рукав с мылом, чтобы не отдавать все банщице.
Хватит с меня смирения. Всю грязь стоило оставить в Криге.
VI. Семь бед – один арбалет
Беспокойный огонь свечей, зелено-синий витраж у потолка, бордовые простыни, сквозняк…
Запах левкоев, топленого жира, сырости. Все еще не мой дом.
– Плохой пес, – сказала Сьюзан.
Почему-то я был сверху. Лежал на ней, едва соприкасаясь. Не чувствовал холода. Казалось, я забыл что-то очень важное. Должен был сделать, принести, сказать?
– Поводок. Я забыла твой поводок. – Ее лицо выглядело таким несчастным.
Бежевые локоны у шелковой подушки. Безупречные черты лица. Две родинки у губ. Чужая жена.
Бух! В дверь застучали со страшной силой. Я повернул голову к выходу и пробормотал:
– Нет, вы все не так поняли, господин Коул, я…
Тук-тук-тук. Громче, настойчивее. Сколько их там? Все братья Сьюзан?
Я разлепил глаза. Через щели в двери мерцал слабый свет. Не пожар – свеча. Я повернул голову к ставням. Ни одного просвета – глубокая ночь. Ощупал простыню рукой в поисках тепла, соседства. Никакой Сьюзан ни справа, ни слева, ни подо мной.
– Лэйн? Лэйн!
Я потер глаза, недовольно простонал, свесил ноги к полу. Поежился от холода.
– Ты там? Я захожу, – сказали уже тише.
«Что?»
Сапоги были не теплее досок и ковра. Я никак не мог понять, проснулся или еще сплю. Со стороны двери послышалась возня, щелчок. Яркая полоса света лизнула стену комнаты. Дверь скрипнула.
«Какого дьявола? Я же закрывал ее!»
На пороге стоял Рут.
– А?..
Моя рука сама залезла под подушку, пальцы нащупали кинжал. Вот только в нем не было толку.
– Рут?.. Откуда у тебя арбалет? – просипел я.
Приятель высунулся в коридор, бегло осмотрелся и захлопнул дверь. Затем закрыл ее на засов. Я замер, туго соображая: звать ли на помощь и успеет ли она подойти, если Рут снимет самострел с дорожной сумки, и…
– Собирайся. У нас проблема.
Кажется, он еще не до конца протрезвел. Я зевнул:
– Что? Какого дьявола про…
– Одевайся, хватай самое нужное, и валим. Пока не поздно, – прошептал он, взял ножны с полки и кинул рядом со мной на кровать. Я не успел ничего спросить – Рут уже схватил мой плащ и бросил его по соседству.
– Деньги, оружие, доспех. Все, что сможешь нести при свободных руках, ну!
Я засуетился. Чужая тревога будила не хуже арбалета.
Быстро одеться не получилось. Я зевал и собирал вещи. Рут мрачнел в углу комнаты. Когда я наконец-то разделался со сборами и нацепил бригантину, приятель тяжко вздохнул. Еще не все.
Я покосился на защиту для рук.
– Надевай, – подсказал Рут.
– Будет драка?..
Приятель ничего не ответил, и я просто подчинился. Я простился с комнатой взглядом, перебрал вещи в памяти, заглянул еще раз в сумку. И неуверенно заключил:
– Вроде все…
Рут встал возле двери, перегородив путь, и сказал:
– Не забудь. – Сначала я посмотрел на Рута, а уже потом на протянутый кинжал.
– Точно. Спасибо, а…
Рут уже вытащил бесполезный засов в двери. Бесполезный перед такими, как мой приятель.
Весь мир оказался быстрее меня: Рут спешил, храпели постояльцы «Перины», скрипели доски под моим сонным шагом. Я шел за чужой спиной, и вдруг она резко пропала: кажется, я ненадолго прикрыл глаза.