- Сторожу босса.
- Сосновского что ли?
- Его.
- Да кому такое дерьмо нужно. Скажи, Паша, откровенно - после такой работы ты испытываешь к себе уважение?
- Мне хорошо платят, - ответил Он уклончиво.
- Да я бы ни за какие бабки не стал этого делать.
- Скажите, Дмитрий Константинович, чем вы насолили боссу, - решил Он удовлетворить свое любопытство.
- В прошлом году я заставил этого черта лысого на себя вкалывать, - со смешком ответил подполковник.
- Каким образом?
- Это долгая история. Когда-нибудь, будет время, расскажу. И когда идем на дело?
- Сегодня ночью. Я заеду за вами. А теперь разрешите откланяться.
- Ну ты, блин, даешь! - хмыкнул Беркутов. - Разрешаю. Мой тебе совет: будь, Паша, попроще. Глядишь - и люди к тебе потянутся. Не всю же жизнь тебе ходить в киллерах да охранять толстую задницу твоего босса. Может быть когда-нибудь и ты станешь человеком. Все задатки к этому у тебя есть. Нужно лишь желание.
- Спасибо за совет. Я его обязательно учту, - сказал Он вставая и направляясь к двери.
- Вот-вот, учти. Обязательно учти, - проговорил подполковник Ему в догонку.
Вернувшись домой, Он долго думал над их встречей и разговором. И чем дольше думал, тем больше Ему нравился подполковник. После Кандагара у Него не было друзей. И Он очень хотел, чтобы у Него был такой вот друг. Чем-то Беркутов походил на их взводного Мишу Чугунова. Не внешне, нет. В обоих была какая-то внутренняя убежденность, жизненный оптимизм, позволявшие не терять голову даже в самых дерьмовых ситуациях. Не верилось, что такой человек добровольно пойдет на сотрудничество с Сосновским. Никак не верилось. Правда, Он не знает всех обстоятельств. А они могут быть таковы, что... Нет, и все же здесь что-то не то. У него возникла неясная догадка, но Он не придал ей особого значения - решил проверить на месте.
В половине первого ночи Он вновь был у Беркутова.
- Пашуня, какими судьбами! - воскликнул подполковник при его появлении. - А я, грешным делом, уже по тебе соскучился.
Сейчас за всей его бравадой чувствовалось внутреннее напряжение. Веселость давалась ему с большим трудом. У каждого человека есть запас прочности. Похоже, что у Беркутова он подходит к концу.
- Нам пора, Дмитрий Константинович.
- Постой, постой. А разве у вас нет ретуала посвящения в киллеры, наподобие масонского?
- Должен вас огорчить, но такого ритуала у нас нет.
- Жаль, очень жаль. А я даже перед зеркалом репетировал: "Перед всемирной кодлой отморозков, возомнивших себя Господом Богом и возжелавших решать человеческие судьбы с помощью плаща и кинжала торжественно клянусь..." Очень было бы красиво.
- Да, вероятно, - вынужден был согласиться Он. - Но, увы, чего нет, того нет.
Через полчаса они были не месте. Элитный дом сталинской постройки был погружен в сон. Лишь в правом его крыле на восьмом этаже светилось одно окно. Они вышли из машины. Его часы в подсветкой показывали десять минут второго.
- Пора, - проговорил Он тихо.
Лествянко вошел в подъезд. Он с Беркутовым следом за ним. Замыкал шествие Попов. Все меры предосторожности были соблюдены. Честно признаться, Он думал, что подполковник попытается бежать. Правда, шансы на успех практически равнялись нулю. А вдруг?! Однако, судя по поведению Беркутова, тот и не помышлял о побеге. Неужели Он в нем ошибся?
Александр Лествянко поднялся на четвертый этаж и остановился перед дверью в квартиру. Внешне она ничем от других дверей не отличалась.
- Здесь, - Лествянко указал рукой на дверь.
- Открывай, - приказал Он.
- Ага, я сейчас. - Александр принялся шарить себя по карманам. Проговорил обеспокоенно: - Вот черт! Где же он?! Помню, что я ложил его вот в этот карман. - Лествянко запустил руку в левый боковой карман пиджака и тут же разулыбался: - А он здесь и лежит!
- Нервы тебе надо лечить, - раздражено проговорил Он.
- Ага. Мандраж чего-то, - честно признался Александр, доставая ключ и открывая замок. - Прямо всего колотит.
Он открыл кейс и извлек из него пистолет "ТТ" с глушителем. Обращаясь к Беркутову, сказал:
- В пистолете всего две пули для основного и контрольного выстрела.
- Мне вполне достаточно, - усмехнулся подполковник. - При выстреле в упор я обычно не промахиваюсь.
Потому, как чуть заметно дрогнул голос Беркутова и посуровело его лицо, Он все понял. Поэтому пистолет подполковнику отдавать не стал. Нет, он не доставит Варданяну и всей этой мрази подобного удовольствия.
Открыв дверь, Он пропустил вперед Беркутова, а Лествянко и Попову сказал:
- Ждите здесь.
Согласно схеме они с Беркутовым должны были оказаться в холле. Он посвятил фонариком. Так и есть - холл. Вон та дверь должна вести в спальню. Он подошел, открыл и, войдя в комнату, нащупал на стене выключатель и включил свет.
На широченной деревянной кровати спал большой и очень толстый человек. Его жирная физиономия с началом перестройки долго мозолила телезрителям глаза. Он любил поразглагольствовать, охаивая все и вся. Договорился до того, что заслужил одобрение американских хозяев и благополучно отбыл за кордон. Но когда там интерес к нему прошел и он оказался на бобах, вновь вернулся и с рвением сторожевого пса стал служить новой власти.
От света Казначеев проснулся. Его маленькие заплывшие жи
ром глазки часто-часто заморнгали:
- Вы, вы кто такой?!... Как вы сюда?... По какому праву? - в страхе залопотал хозяин. Но тут он увидел в Его руке пистолет. Его лежащий на груди подпородок заколыхался. Казначеев слишком проворно для своего тучного тела скатился с кровати, встал на колени и, протягивая к нему руки, стал умолять:
- Сжальтесь!... Только не это!... Я все, все что угодно!... Я заплачу... Хорошо заплачу!... Я буду за вас...
Но Он не дал ему договорить. Две пули - в грудь и голову политика, кончили дело. Он бросил пистолет рядом с трупом и направился к двери. На пороге стоял ошеломленный и ничего не понимающий в происходящем Беркутов.
- Будем считать, Дмитрий Константинович, что вы с блеском выполнили свое первое задание, - сказал Он, улыбнувшись.
Похоже, что подполковник потерял дар речи, размахивал руками, силился что-то сказать, но никак не мог сообразить, что именно. Наконец выдохнул:
- Ну ты, блин, даешь! Неужели все делалось по сценарию маразматика Варданяна?
- Нет. Это моя импровизация. А Варданян как раз хотел бы вас видеть именно там, куда вы только-что сибирались. Или я ошибаюсь?
- В таком случае, спасибо! Я тебе обязан жизнью. Определенно.
- Ничего, свои люди, сочтемся. - Ему впервые после Кандагара было по настоящему хорошо и легко на душе. И Он наверняка знал, что сегодня ночью его не будут мучить кошмары.
Глава седьмая: Иванов. Непредвиденные обстоятельства.
Калюжный в назначенное время не пришел, и я понял, что что-то случилось. Сразу подумалось о самом худшем. Неужели же и его. Неприятно засосало под ложечкой. Позвонил в транспортную прокуратуру. Секретарь прокурора ответила, что Калюжный оформил отпуск. Его домашний телефон не отвечал. Что же делать? Где же он может быть? Ни родных, ни близких друзей у него не было. Впрочем, если Калюжный жив (Господи! Пусть это будет так) то он может быть у старого друга его отца, бывшего летчика-испытателя Друганова Олега Дмитриевича. Кстати, я видел его на похоронах сына и жены Калюжного. Крепкий ещё старик.
По компьютеру нашел телефон квартиры Друганова, позвонил.
- Алло, слушаю! - ответил женский голос. Очевидно жена Друганова.
Я представился и попросил к телефону Олега Дмитриевича.
- А его нет, - сказала она. - Он вместе с Эдиком уехал в Москву.
- Как в Москву?! Зачем?! - воскликнул я от неожиданности, так как никак не преполагал услышать подобное. Но сразу отлегло от сердца - слава Богу, жив!
- А я думала вы в курсе. Эдика... Простите! Эдуарда Васильевича Калюжного вызвали в Генеральную прокуратуру, а мой муж вызвался его провожать.
Калюжного, естественно, ни в какую Генеральную не вызывали. Они ей лапшу на уши навешали. Цель их поездки ясна как божий день.