— Да, это уж к бабке не ходи. Так чем ты занимался? — Полина вопросительно смотрит на меня.
Усмехаясь, я опускаю взгляд, смакуя минуту своего позора.
— У меня была осетровая ферма.
В ее глазах возникает понимание.
— Точно, я что-то такое слышала от Сережи.
— Ага, я разводил белядь, — сообщаю я, потирая челюсть.
— Кого-кого ты разводил? — таращится на меня Полина.
Я улыбаюсь. Знаю, что именно ей послышалось.
— Белядь — гибрид белуги и стерляди.
— Ммм… — мечтательно тянет девушка. — Белядиная ферма. — Отвечаю, у нее просто волшебная улыбка. — Звучит очень интересно. И что же пошло не так?
Я пожимаю плечами.
— Больше года дела шли неплохо, рыба росла, мы там устраивали всякие экскурсии и мастер-классы, а потом как-то ночью случился пожар — коротнуло, в общем. Оборудование сгорело, мальки сварились. Наверное, это была самая дорогая уха в истории человечества.
Она смеется.
Клянусь. Я рассказываю ей о том, как лишился своего детища, а она хохочет.
— Извини, — утирая слезы, Довлатова берет себя в руки, — конечно это не смешно. Наверное, ты сильно переживал?
— Да уж ясно-понятно. Я же этих белядей как родных растил. Жалко, живые же были. Да и на бабки я встрял.
— А что страховая? — деловито интересуется девушка.
Сразу видно — человек в теме.
Но мне и тут нечем гордиться.
— У меня были проблемы с пожарной инспекцией. Фигня, ну знаешь, план эвакуации и все такое — бюрократия короче. Но это меня и утопило, — уныло заканчиваю я.
— Жалко. Ну ты главное не сдавайся, какие твои годы. — Она произносит это так, словно хочет подчеркнуть нашу разницу в возрасте. — Слушай, а вчера ты говорил, у тебя новый стартап.
— Поверила, — усмехаюсь я. — Больше никаких стартапов. Ты появилась в тот момент, когда я заполнял анкету для собеседования.
— Ясно. Что за работа? — спрашивает Полина, всматриваясь в мое лицо.
Вижу, это не праздное любопытство, ей действительно интересна моя жизнь.
— Повар на круизном теплоходе.
— Ух ты! — восхищается девушка. — На морском?
Я закатываю глаза.
— Ага, конечно. На речном. По Волге буду кататься. Как Степан Разин.
— Ясно, — Полина поджимает губы, — переводишь тему.
— Просто шучу, — бормочу я.
— Так когда рейс? — не отстаёт Довлатова.
— Да это не точно. Надо пройти собеседование. Туда хрен попадешь еще. Но я хочу, — признаюсь ей.
— Это самое главное, — ее губы растягиваются в улыбке. — Я уверена, тебя возьмут!
В моей груди разливается приятное тепло. Не то, чтобы я был тронут ее верой в меня, но все-таки здорово иметь рядом человека, который не считает мои идеи идиотскими. Ведь именно таких, всезнающих, в моей жизни полно — да все родственники.
Кого не встреть, всегда одно и тоже.
Когда за ум возьмешься?
Не надоело дурака валять?
До внуков, похоже, не доживём.
Один Довлатов меня и поддерживал.
Когда после колледжа народ пошел покорять общепит или получать "вышку", я сразу сказал, что учёба и работа от звонка до звонка — не для меня. Но это не значит, что я тунеядец.
За последние четыре года кем я только не вкалывал — от аниматора и бармена по вызову до совладельца точки по продаже хот догов. И после неудачных попыток открыть свое дело, я заинтересовался разведением ценных видов рыбы.
Это легко объясняется — я очень люблю рыбу в любом виде. А тут осетрина. Я не смог устоять.
Чем все закончилось, вы уже в курсе.
После ужина мы убираем со стола и устраиваемся на качелях. Давно я не проводил столько времени за разговорами с девушкой.
Обычно, все сводилось к сексу. Он был главной целью, и я просто ставил галочку, а потом отправлялся по своим делам.
Сейчас же единственное место, где я хочу быть — здесь.
Возможно, все дело в том, что настоящего меня похитили инопланетяне? Зуб даю, это новость бы многое пояснила.
— Так, а я не поняла, Мистер Повар, что у нас на десерт? — спрашивает Довлатова, отвлекая меня от мыслей об НЛО и самоанализа.
— Ты, — похлопываю ее по ноге.
— Тёма… — выдыхает Довлатова.
Разве это нормально, что у меня встает от звука собственного имени?