Я поворачиваюсь к ней, обхватываю ладонью лицо и, слегка закинув голову, начинаю целовать и посасывать ее шею и чувствительное местечко за ухом. Полина тихо постанывает, пока моя ладонь шарит по ее телу, исследуя каждый изгиб.
— Хочу тебя, — шепчу ей в ухо.
Довлатова хихикает, в шутку отпихивая меня.
— Нет, я буду звать тебя Мистер Кролик! — ее пальцы зарываются в мои волосы на затылке.
Это так приятно.
— А я тебя Пупсоном.
— По-моему, ты так и делаешь, — Полина наклоняет голову в бок.
— Но я делаю это нелегально, — любуюсь ее горящими в сумерках глазами.
— Ну уж нет, я отказываюсь легализовывать это унизительное прозвище! — наигранно сердится девушка.
Я хрипло смеюсь.
До какого-то момента мне все ещё смешно, а потом веселье вдруг испаряется.
— Полина? — тихо зову девушку.
— Я, — игриво отзывается она.
— Ты тоже не понимаешь, что происходит?
Довлатова замирает.
Потянувшись вниз, она расчесывает комариный укус тщательнее, чем следовало бы.
Я задал слишком опасный вопрос.
— Ты о чем? — ее тон — сама беспечность.
Внезапно я начинаю понимать всю абсурдность того, что вертится на языке, и чувствую себя глупо.
— Ни о чем, забыли, — абсолютно по-детски съезжаю с темы.
— Артем? — вот теперь и голос Полины звучит иначе.
Я навостряю уши.
— Чего?
Она опускает голову.
— Да так… — наступает ее черед уклоняться от ответа.
Я невольно улыбаюсь.
Молодец, Довлатова, все правильно делаешь.
Это я сопли распустил.
Несколько минут мы сидим молча, провожая закат. Кругом тихо, даже комары угомонились.
Как же мне не хочется, чтобы этот день заканчивался.
— Идем в постель, — я встаю и тяну Полину за руку.
Хотите знать, с каких пор я боюсь признаться девушке, что она мне очень сильно нравится?
Вот с этих…
7. Полина
Я ещё раз оглядываю комнату, проверяя, все ли в порядке. Постельное белье развешено, ламинат блестит, в ванной тоже идеально чисто.
Вера по телефону уже высказала все, что думает о моей идее затеять уборку. Она позвонила в тот момент, когда я прыгала по лестнице со шваброй в руках и подозрительно, по ее словам, пыхтела в трубку.
Пришлось сказать, чем я занимаюсь. Иначе бы вышел конфуз.
Конечно Вера не чужой мне человек, но совесть-то иметь нужно.
Я так воспитана, что меньше всего на свете хочу доставить кому-то беспокойство. Вот и рядом с Виталиком мне все время казалось, что я "беспокойная" жена. Слишком громко смеюсь, слишком бурно радуюсь, слишком общительная — вся такая слишком.
Он был старше меня на шесть лет. Разница небольшая, но при этом ощутимая. Виталик казался таким взрослым, надёжным, уверенным. Я просто любила его, и у меня даже мыслей не возникало, что однажды этой любви придет конец.
Сегодня я проснулась в постели с Артемом. Он ещё спал, а я лежала, смотрела на парня, с которым у меня был лучший секс в моей жизни — громкий, бурный, равноправный. И неожиданно поняла, что мне больше не нужно пытаться быть удобной.
— Ты от меня прячешься? — спрашивает Артем за моей спиной.
Мне почему-то кажется, что он уже стоит там какое-то время.
Я заново начинаю сворачивать шорты, пальцы слегка подрагивают.
— Конечно нет, — стараюсь звучать беззаботно. — Но кто-то же должен навести порядок.
Тёма приближается, я слышу его шаги.
— Давай останемся ещё на одну ночь, — он обхватывает меня руками под грудью.
Глупое сердце радостно подпрыгивает под ребрами, пульс учащается.
— Я не могу, — качаю головой.
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу. Мне на работу.
Артем медленно целует мою шею.
— Тут ехать-то, — шепчет он. — Встанем пораньше, я тебя отвезу, поспишь в дороге.
Боже. Это звучит настолько заманчиво, что я прикусываю язык, опасаясь поддаться искушению.
— Нет, Тём, это ни к чему. Поразвлекались и довольно.
Я давлю на его предплечья, пытаясь освободиться, в результате он разворачивает меня.
Мы стоим лицом к лицу.
— Мне было очень хорошо с тобой, — улыбается парень.
— Мне тоже.
— Значит не останешься?
— Артем… — выдыхаю я.
Тёма несколько раз кивает.
— Да. Знаю, это тупость, — признает он. — Возьмёшь меня до города?
— Ну конечно, — улыбаюсь ему.
Повернувшись к кровати, я начинаю складывать в пакет одежду и туалетные принадлежности.
— Эй, а это у нас что? — рука Рогозина нагло ныряет в мой пакет.