Выбрать главу

-Я смотрю у вас очень смешная работа?

Ответом стало молчание, как перед грозой, которая внезапно раздалась открытым задорным смехом. Даже я не удержалась, когда взгляд голубых глаз вопросительно обратился ко мне.

-Что? – выгнул демон бровь, а я поняла: надо бежать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

-М-м-м, – только и смогла сказать. – Хи-хи-хи! – не удержалась, прикрывая рот ладошкой.

Демон с черными кругами от очков, похожий на папу-панду из мультика, в бешенстве развернулся, всем показывая мою работу: белую надпись на тёмном фоне пиджака: «Люблю мальчиков-зайчиков». Всё это он увидел в отображении стеклянных дверей кабинета, застывая в немом оцепенении. Вот теперь точно пора бежать, что я сделала с превеликим удовольствием.

В то время как я добежала до поворота, меня кто-то резко увел в сторону длинного коридора.

-Тихо, – грозно сказал Дем.

Он засунул меня в ближайшее помещение, оказавшееся кладовкой с множеством швабр, вёдер, тряпок; плотно забаррикадировав дверь и присев около неё на пол, весело посмотрел на меня.

-Рассказывай, как докатилась до этого?

-До чего? – спросила я, используя ближайшее ведро как табурет. – Он сам напросился.

-Зря, - вздохнул Дем, закрывая глаза. – Он ведь неплохо к тебе относится, и пункт о неприкосновенности не даёт тебе права с ним так поступать, а ты целенаправленно добиваешься, чтобы он сорвался.

-Я его не боюсь, – вдруг захорохорилась, а самой так стыдно стало.

-И снова зря, даже я боюсь... – тихо сказал демон. – Иногда. Например, сейчас.

Повисла неловкая тишина. Дем о чем-то думал, закрыв глаза, а я бессовестно его разглядывала. А что? Когда ещё мне представиться возможность посмотреть на демонов вблизи? Черные, как смоль волосы, ежиком торчали во все стороны, но так гармонично смотрелись. И демона нельзя назвать крепышом или худым. Он скорее имел спортивное телосложение, такое, как теннисисты: с крепкими руками, не сильно широкими плечами.

Дверь скрипнула, впуская полоску света, и в проём протиснулась голова женщины в возрасте. Она ещё больше открыла дверь, толкая ей Дема.

-Ой, - только сказала она, снова скрывая нас в тени.

Злополучная дверь грохнула обо все косяки, и мы услышали еле слышный щелчок.

-Нас что закрыли? – выдвинула невероятное предположение.

-Похоже на то, - ответил Дем шепотом. – Тебя это беспокоит?

-Конечно, беспокоит, - я сорвалась с места и стала дергать ручку. – Чёрт, заперли.

-Успокойся, - призвал демон. – Я её могу открыть, только зачем?

«Как зачем?» - спросила себя, не понимая сидящего парня, но потом догадалась о чем он. Где-то там по коридорам ходит обозленный Берил и, наверняка, всё крушит с воплем: «Халк, крушить». Поэтому я вернулась к своему импровизированному табурету. Прошло ещё минут десять прежде, чем я спросила:

-Думаешь, он успокоился?

-Век тебе тут сидеть, феечка, – сверкнул зелеными глазами демон, улыбаясь.

-Вот уж нет, - сказала я, вставая и направляясь в его сторону. – Открой дверь!

-А волшебное слово? – хитро прищурился он.

-Сама открою, - упёрла я руки в бока. – Своей неконтролируемой магией. Но тебе чего бояться? Подумаешь, молния ударит или льдом покроешься?

Дем удивленно смерил меня взглядом от макушки до носков ботинок и махнул рукой. Раздался щелчок и я вышла, услышав тихое:

 – Удачи тебе.

Верно сказано, удача мне очень нужна. Подходя к кабинету директора, я услышала звук ломаемой мебели. Влипла, причем очень сильно. Я немного постояла, слушая грохот, вздохнула и постучалась.

-Можно? – спросила, тихонечко заходя внутрь, и сразу пришлось увернуться от брошенной ножки стула в мою сторону.

-Псих, – выдала я громко.

-У тебя учусь, сумасшедшая, – крикнули мне в ответ. – Чего надо? Ещё помучить решила, или у меня где-то ещё  что-нибудь написано? Или где-то пятно в виде чертового сердечка, например?

Я молчала, так как кричал на меня Берил справедливо. Собрав кучку от бывшего кресла, я взмахнула рукой, восстанавливая структуру мебели, но опять промахнулась и получила взамен большой костёр. Демон хмыкнул, погасил сиё безобразие и сел в своё ещё целое кресло генерального директора. Мне ничего другого не осталось, как устроиться на краешке стола к нему лицом.