И понял Хозяин Громов, что не сумеет иначе покарать бездумный народ, кроме как сперва истребив неповинного, поразив безгрешного защитника блудодеев. И отступил гневный Бог перед смелостью преданной твари. Удовольствовался тем, что в золу и пепел сжёг праведными молниями кусты, где развесили свою одежду невмерно лихие мужчины. Пришлось им в чём мать родила бежать под дождём до самой деревни, выслушивать ядовитые поношения.
А Пса, сумевшего остановить Его гнев, Бог Грозы приблизил к Себе. Наградил летучими крыльями и назвал Симураном. Стал Симуран реять между Землёю и Небом, стал возносить в светлый ирий молитвы и просьбы достойных людей. И верили люди: если ранней весной взмахнёт он крылами над полем, будет поле родить, щедрой мерой откликнется на заботу и ласку. Он же, Симуран, стал провожать отлетевшие души, помогать на Звёздном Мосту тем, кто успел натворить в этой жизни не только добра…
«Не кричи “горе”, – повторяла бабушка столетнюю веннскую мудрость. – Погоди, покуда увидишь мёртвого симурана…»
Весенними ночами женщины рода распускали длинные волосы, расстёгивали створчатые браслеты, коими удерживались крылатые рукава, и водили под ясной луной священные хороводы. Творился молитвенный танец более душою, нежели телом. Женщины звали своих дальних сестёр – вилл, Дев-Птиц, что летели с гор на равнину, гоня над людскими посевами благодатные дожденосные облака… Наделённые светлым зрением иногда видели их высоко над землёй: прекрасных маленьких всадниц верхом на больших летучих зверях. Виллы умели остановить град, умерить сухой зной тёплым дождём. Только грозовые тучи были им неподвластны, ибо в них являл Себя людям сам Бог Грозы.
«И ещё, – говорила бабушка, – виллы никогда не прилетают зимой, потому что зимой Светлые Боги удаляются отдыхать на Острове Жизни, а из Железных гор дышит в наш мир Морана Смерть…»
Они оказались точно такими, какими вилла дала увидеть их Волкодаву. Только теперь их лица не были искажены похотливым желанием и палаческой безнаказанностью. Просто шестеро мужчин. Сильных, здоровых. И, на взгляд стороннего человека, наверное, красивых. Волкодав не сумел бы найти в них никакой красоты, даже если бы постарался. Они сидели вокруг затухавшего костра, на котором готовили себе трапезу. И чему-то заразительно, до упаду смеялись, не торопясь продолжать свой путь на юг. Похоже, они особенно никуда и не спешили. Волкодав расслышал название города: Тин-Вилена. И ещё что-то о наставнике, умеющем сделать воинов непобедимыми. Ему некогда было прислушиваться.
Наёмники расположились на солнечной уютной лужайке, загороженной скалами от холодного ветра, задувавшего с близких снегов. Волкодав поднялся к ним по расселине. Подтянувшись, выбрался на луговину, встал во весь рост и, не задерживаясь и не пытаясь скрываться, пошёл прямо к костру. Шестеро не видели и не слышали, как он лез узкой каменной щелью, и заметили его, только когда он встал наверху. Идти было шагов двадцать.
Кого другого всё это лазанье и бег по горам уморили бы до дрожи в коленках. Волкодав никакой усталости не чувствовал. Может, потом она навалится многократно, однако пока была только грозная готовность хорошо размятого тела.
Шестеро оглянулись, увидели его и дружно заржали. Так бывает к исходу славного веселья: покажи палец, и гости с ног валятся от хохота.
– Ещё один охотник идёт…
– Э, братцы, да никак венн припожаловал!
– Только венна нам не хватало…
Волкодав шёл вперёд. Главарь, которого он определил сразу и безошибочно, был сольвенном. Могутный широколицый малый с рыжевато-русой бородой и такими же волосами, полуобернувшись, взирал на него безмятежными голубыми глазами. Взгляд был отсутствующим и наивным, точно у грудного младенца. Когда смотришь в такие глаза, всегда кажется, будто они мечтательно устремлены не на тебя, а сквозь тебя или вовсе мимо. И видят там нечто доступное только им, какой-то свой мир.
Наверное, кого-то это обманывало. Наверное, кому-то сольвенн казался добродушным богатырём, смахивающим на ручного медведя. Небось, нравился девкам. Волкодав знал, каким отразился он в зрачках той, которую первым швырнул в бездну боли, ужаса и унижения.
Предводители воинов не бывают глупцами. Не был глупцом и сольвенн. Он, конечно, мигом сообразил, что незваный пришелец завернул на огонёк не случайно. Да Волкодав свои намерения не слишком и скрывал. Он шёл так, как к дружескому костру обычно не ходят. А ещё предводители воинов бывают осмотрительны и осторожны. И потому главарь, не торопясь хватать из ножен оружие, на всякий случай окликнул подходившего венна: