— Она хорошая, — сказала Мышь. — Мы вместе сидели в «Свободе».
Мужчина ослабил хватку.
— Серьезно? С ней?
Мышь подошла ко мне.
— Да, — подтвердила она. — Это Аня Баланчина. Не стоит с ней связываться. — От нее дурно пахло, волосы спутались и загрязнились. Подозреваю, она ночевала на улице.
— Мышь, ты говоришь.
— Говорю. Я вылечилась благодаря тебе.
Мне не нужно спрашивать, чем она занимается. Очевидно, она член группировки несовершеннолетних преступников.
Я спросила, не обращалась ли она к Саймону Грину.
— Да, — ответила она. — Он не знал, кто я, потому и отшил. Я тебя не виню. На твоих плечах такой груз.
— Я сожалею. Могу я чем-нибудь помочь…
— Что насчет работы? — спросила Мышь.
Я сообщила, что вне семейного бизнеса, но могу помочь ей финансово.
Мышь помотала головой.
— Я не беру подачек, Аня. Как я и сказала тогда в «Свободе», я работаю за кров и пищу.
Я определенно перед ней в долгу.
— Может, кузен Толстый даст работу.
— Да? Была бы рада.
Я спросила, как с ней связаться.
— Здесь, — отвечала она. — Я сплю за статуей медведя.
— Славно было поболтать, Кейт.
— Ш-ш-ш. Имя в тайне.
Дойдя до дома, я первым же делом позвонила Толстому в Бассейн. Он сказал, что удивлен услышать меня так скоро, но будет счастлив предоставить моей подруге работу. Не смотря на тот факт, что он презрительно отклонил мою идею, которая, как я считала, спасет всех нас, Толстый был хорошим парнем.
Вин заявился ночью.
— Ты спокойна, — сказал он.
— Я решила, что придумала умную вещь. — Затем я расписала ему свою задумку и перечень причин Толстого, почему она не сработает.
— Так вот для чего какао-митинг и почему он такой секретный, — заметил Вин.
Я кивнула.
— Я правда хочу с ним поработать.
Вин взял мою руку.
— Надеюсь, ты не пойдешь по этой неправильной дорожке, но отчасти и радуюсь, что она не сработает. Даже если бы и был легальный способ оправдать продажу шоколада, ты бы просадила все свое время на суды. Ты начала бы войну в мэрии, общественности и даже собственной семье. Для чего тебе это все? Ничегонеделанье после школы недостаточно убедительная отмазка.
— Вин! Это не отмазка! Ты считаешь меня такой глупой? Прозвучит глупо, но отчасти мне всегда хотелось стать той личностью, которая обратит «Шоколад Баланчина» к закону. Ради папы.
— Посмотри, Анни. Ты отдала бизнес Толстому. София и Микки сбежали. Юджи Оно следом. Сейчас ты по-настоящему свободна. Это дар, пойми же, наконец.
Он поцеловал меня, но поцелуя я не хотела.
— Ты на меня злишься? — спросил Вин.
— Нет. — Но вообще да, злюсь.
— Дай мне посмотреть в твои глаза.
Я отвернулась от него.
— Путь моего отца.
— Не сравнивай меня с ним.
— Последние полгода после проигранных выборов он ничего не делал, хотя для нас потеря электората была подарком. Для меня. Тебя. Моей матери. И в особенности для него самого, этот ублюдок просто должен открыть глаза и увидеть это.
Долгое время я ничего не произносила, поэтому Вин сменил тему.
— Выпуск в следующую среду. Ты пойдешь? — спросил Вин.
— Ты меня приглашаешь? — ответила я вопросом на вопрос.
— Я не переживаю по этому поводу.
Он и правда хотел пойти со мной, иначе бы не поднимал этот вопрос.
— Я выступаю с речью, если тебе интересно, — продолжал Вин.
— Правильно. Ты умный. Иногда я об этом забываю.
— Эй. — Вин разулыбался.
Я спросила, запланировал ли он, что говорить.
— Это сюрприз, — пообещал он.
Вот так Нетти, Норико и я обнаружили себя на выпускном в Троице.
Выступление Вина, как я думаю, было направлено на меня и его отца. Он поставил проблемы диктата общества, противостояния властям и тому подобное, что уже наверняка произносилось другими выпускниками бесчисленное количество раз. От отца он перенял убедительную речь, и, судя по реакции толпы, им неважно, что он вещает. Я хлопала громче всех.
Чувствовала ли я угрызения совести при виде своих одноклассников, шествующих по сцене? Да, чувствовала. Больше, чем просто угрызения.
Скарлет помахала нам, получив свой аттестат. После некоторых колебаний администрация все-таки приняла решение позволить ей посетить выпускной, несмотря на беременность. Мантия и шапочка сами по себе была как платье для беременных, поэтому Скарлет не очень сильно из них выпирала. С точки зрения администрации, гораздо ужаснее было бы не сохранить малыша. Гейбл встретил ее с другого края сцены, чтобы помочь спуститься по ступеням.