— Должно быть, ты Аня Баланчина, — сказал он бодро. — Меня зовут Чарльз Делакруа. Давай поедем на пароме вместе?
Он держался так, словно сопровождать наследницу мафии на пароме в Манхэттен было для него самым приятным занятием.
Миссис Кобравик сказала медовым голосом:
— Мы так польщены вашим визитом в наш центр, мистер Делакруа. Я Эвелин Кобравик, директриса.
Делакруа протянул ей руку.
— Да, конечно, как грубо с моей стороны. Рад встретить вас, миссис Кобравик.
— Возможно, вы решите ознакомиться с нашим центром?
— К сожалению, сегодня на это нет времени. Но нам определенно стоит это сделать в будущем.
— Я буду очень рада. Я бы очень хотела показать вам «Свободу». Мы очень гордимся нашим скромным заведением. На самом деле для нас это скорее дом. — Она выделила последнее замечание скромным смешком.
— Дом? — повторил Делакруа. — Так вы его называете?
— Да, — сказала она. — Возможно, это выглядит глупо, но я в самом деле так думаю.
— Не глупо, но, пожалуй, чуточку лицемерно. Видите ли, я вырос в одном из таких заведений — не в исправительном учреждении, а в приюте. И поверьте мне, те, кто заперт в этих стенах, не думают о них как о доме.
Он перевел свой пристальный взгляд на меня.
— Но вам повезло. Так как моей спутницей в пути будет мисс Баланчина, я уверен, она способна описать достоинства «Свободы» на обратном пути.
Я кивнула, но не сказала ничего. Мне не хотелось подкидывать Кобравик тему для разговора. Я скрестила руки, и Делакруа заметил, что одна из отметин от уколов воспалилась и сочится гноем.
— Это случилось здесь? — спросил он тихо.
— Да. — Я спустила рукав пониже. — Но болит несильно.
Он перевел взгляд на мои руки и увидел содранную кожу на пальцах.
— И это, полагаю, тоже.
Я промолчала.
— Интересно, миссис Кобравик, такого ли рода травмы получают дети у себя дома. — Он взял меня за руку. — Да, давайте договоримся об осмотре. Хотя, если задуматься, я, пожалуй, предпочту не предупреждать о своем визите заранее.
— Ваша предшественница никогда не подвергала сомнению методы, при помощи которых я управляю «Свободой»! — воскликнула она.
— Я не моя предшественница, — ответил он.
По пути назад в Манхэттен Делакруа сказал мне:
— Страшное место. Я рад, что ушел оттуда. Думаю, что ты тоже.
Я кивнула.
— Ужасная женщина, — продолжал он. — Такие миссис Кобравик постоянно мне встречаются. Ограниченные бюрократы, обожающие свою долю власти.
Он покачал головой.
— Почему вы ничего не сделаете со «Свободой»? — спросила я.
— Когда-нибудь придется это сделать. Но у этого города столько серьезных проблем, а у меня просто нет возможности справиться со всем сразу. «Свобода» — тяжелый случай, как и эта женщина. Но, в конце концов, до поры до времени это стабильные тяжелые случаи.
Он смотрел вдаль поверх перил.
— Это называется «приоритеты», девочка.
Что такое «приоритеты», я понимала очень хорошо. На этом принципе была построена вся моя жизнь.
— Я хочу извиниться за то, что тебя вообще послали в «Свободу». Это было ошибкой. Люди в моем офисе пришли в возбуждение при мысли о несовершеннолетней отравительнице, а когда узнали, что ты дочь Леонида Баланчина, волнение перешло в истерику. Они хотели как лучше, но… Через пару дней ты будешь полностью чиста. Твой поверенный, мистер Грин, бился за тебя как лев. Кстати, молодой человек… его зовут Гейбл?
Я кивнула.
— У него изменения к лучшему. Впереди долгая реабилитация, но он определенно поправится.
— Рада это слышать, — сказала я слабо. Я чувствовала себя словно под анестезией, как будто это была не я.
— Ты ходишь в школу с моим сыном? — спросил Делакруа.
— Да, — сказала я.
— Он очень тебя ценит.
— Я тоже его ценю.
— Да, этого я и боялся.
Он повернулся и взглянул мне в глаза.
— Слушай, Аня, — ты не против, если я буду звать тебя Аней?
— Нет.
— Итак, Аня, я вижу, что ты очень разумная молодая девушка. Как я это понял? В «Свободе» у тебя была возможность в моем присутствии уничтожить миссис Кобравик, но ты этого не сделала. Ты твердо шла к своей цели — выходу из этого места. Я восхищаюсь тобой. Рассудительность — то, чего не хватает моему сыну. И я вижу, почему ты можешь нравиться Вину. Ты очень привлекательная девушка с романтическим прошлым, если не сказать больше. Но ты никогда не сможешь стать девушкой моего сына.