Эта женщина понравилась Грэйс, но она уже научилась не доверять первому впечатлению. Кроме того, ей не хотелось отдавать своего ребенка в чужие руки, а самое главное, страшно не хотелось возвращаться одной в свое логово. Что она будет делать там среди шлюх и пьяниц, если не будет занята ребенком?
— Миссис Голдхаммер, я кормлю Кейси грудью. Она никогда не пила из бутылочки. Если я оставлю ее на неделю, у меня пропадет молоко.
— Когда-нибудь тебе все равно придется перейти на смеси. Ты не можешь и работать, и кормить ребенка грудью. Я знаю, как готовится детское питание. Твоя девочка будет сыта и довольна, можешь не волноваться.
В словах миссис Голдхаммер был резон, да и сама Грэйс не могла придумать ничего лучшего, чем ей предложили. Перед уходом она в последний раз покормила дочку. Ей было и страшно, и жалко оставлять ребенка у чужого человека. Всю дорогу в автобусе она тихонько плакала.
Грэйс обошла все парикмахерские, рестораны, фирмы по трудоустройству. Переполненные молоком груди нестерпимо болели. Она попыталась сцедить немного молока, но боль не утихала. Помочь мог только маленький ротик ее девочки, только он один. Одна мысль о ребенке вызывала прилив молока и жуткую боль в груди.
К концу пятого дня Грэйс отчаялась. Деньги таяли с поразительной быстротой. Совершенно больная, Грэйс решила найти миссис Голдхаммер и попросить ее еще немного побыть с девочкой.
Короткие зимние дни быстро сменяются сумерками. В том душевном смятении, в каком находилась Грэйс, она не запомнила дорогу к дому, который видела всего один раз. Ночью все выглядело совсем по-другому, и Грэйс заблудилась. Проблуждав в незнакомом районе не меньше часа, она решила отыскать нужный ей адрес по телефонному справочнику. Грэйс медленно шла по бульвару Пико, мимо проезжали машины, сбавляя скорость возле нее, но несчастная женщина делала вид, что не замечает их. Кто-то окликнул ее с совершенно очевидными целями, подтверждая свои намерения непристойным жестом. Кто-то крикнул что-то на языке, которого она не понимала, но догадалась о том, что было от нее нужно.
Грэйс устала, от боли и слабости кружилась голова, но она заставляла себя идти как можно быстрее. Она была напугана и очень одинока. Увидев свет в винной лавке, она поспешила туда, надеясь, что там есть телефон. Яркий свет и тепло сразу же ее успокоили, и она не обратила внимания на окружение. Грэйс надо было поговорить с кем-нибудь, лишь бы избавиться от панического страха. Худой мужчина с узким лицом и слипшимися грязными волосами смерил ее холодным взглядом.
— Прошу вас, дайте мне взглянуть в вашу телефонную книгу. Я оставила своего ребенка у…
— Двумя кварталами дальше на бензозаправке есть телефон-автомат.
Враждебный тон подействовал на нее как ушат холодной воды. Выходить на улицу страшно, но и оставаться с ним в магазине тоже было жутко. И она вернулась в темноту ночного города. Поднимался ветер. Грэйс вымоталась до предела, но желание как можно скорее найти дочь казалось выше усталости.
Проведя детство и отрочество в маленьком городке, где каждый знал друг друга, она не выработала в себе чувства самосохранения, которое дети больших мегаполисов впитывают с молоком матери. И теперь этот неведомый ранее страх за свою жизнь овладел ею. Вся прежняя уверенность в том, что она может справиться с любой ситуацией, рухнула. Сердце колотилось как бешеное.
Наконец она добралась до бензоколонки и с облегчением нырнула в телефонную будку. Закрыв за собой дверь, она трясущимися пальцами стала перебирать страницы, испещренные длинными колонками цифр. Свет в будке был тусклым, а глаза у Грэйс туманились от страха и ветра. «Господи, помоги мне найти этот адрес! Доченька моя!» — молила она.
Грэйс была так поглощена поисками, что не заметила, как подъехали пять молодчиков и, приставив к животу служащего ружье, стали снимать кассу, вытряхивая содержимое в сумку. Раздосадованные тем, что денег оказалось меньше, чем ожидали, они выместили злость, выстрелив служащему в висок. Кто-то отпихнул труп ногой, брезгливо поморщившись. Убийцы сели в машину и готовы были уехать прочь, как один из них заметил в телефонной будке девушку:
— Похоже, ребята, нам надо взять с собой этого котеночка.
— Давай тащи ее сюда.
Бандит выскочил из машины, остановившейся всего в нескольких дюймах от будки. Убедившись, что девчонка действительно одна, он толкнул дверь.
Грэйс вскрикнула от боли, дверь вонзилась ей в спину, прижав к аппарату. Юнец быстро закрыл рукой ей рот и потащил к машине. Она лягалась, кусалась, изворачивалась, но борьба была абсолютно бесполезной, и через несколько минут она оказалась на полу под задними сиденьями, прижатая к полу тремя парами тяжелых сапог. Ноги больно давили ее наболевшую грудь, Грэйс попыталась закричать, но ее ударили сапогом в лицо, и она услышала металлический звук открываемой финки. Лезвие оказалось у ее горла.