Зачем она могла понадобиться Белинде? Если и весь дом производит то же впечатление, что холл, переделывать здесь что-то было бы просто кощунством.
Слуга открыл дверь, приглашая Мэгги в большую библиотеку. Переступив порог, она услышала мелодичный голос:
— Проходите, миссис Хаммонд. Проходите и садитесь.
Когда Мэгги села в уютное кресло с широкими подлокотниками, напротив высоких сверкающих окон, из кресла напротив поднялась хрупкая женщина. Мэгги не верила своим глазам. Неужели эта маленькая старушка, разряженная, как невеста, и есть та некоронованная королева Лос-Анджелеса, перед которой склоняются богатство и слава? Неужели это те самые глаза с прищуром смотрят на нее, те самые, синие, прекрасные, о которых складывались легенды? Те самые, одного взгляда которых было достаточно, чтобы запретить публикацию книги о ее жизни? Неужели эта «карманная» женщина обладает таким влиянием, что стала фактически недосягаемой для любой критики и любых пересудов?
Мэгги встала, и Белинда протянула гостье руку. Пожатие оказалось приятным и дружеским, а ладонь такой узкой, что утонула в ладони Мэгги.
— Как мило с вашей стороны, что вы сразу откликнулись на мою просьбу… — начала Белинда Корнуол.
Мэгги беспокойно заерзала на стуле.
— Вы, наверное, удивлены тем, что я пригласила вас сюда, будучи так мало с вами знакомой, — продолжала между тем хозяйка дома.
— Вероятно, меня рекомендовала вам миссис Малони? — предположила Мэгги.
— Нет. Я не видела нашу милую Пич со дня похорон Дрейка. Жаль, что он ушел от нас. Когда-то мы даже думали, что влюблены друг в друга, но тогда мы оба были молоды и не знали истинную цену чувствам. Пожалуй, мы были слишком разными, чтобы ужиться под одной крышей. Зато мы стали друзьями и оставались ими много лет.
На мгновение она отвела взгляд, но затем продолжила:
— Я слышала о вашей работе из частных источников и знаю, что у вас получилось очень мило и вы успели завершить работу даже раньше намеченного срока.
Мэгги была и озадачена, и польщена тем, что кто-то следит за ее успехами.
— Вы знакомы с моими прошлыми работами?
Белинда хихикнула в кулачок.
— Я знаю только то, что вы об этом не распространяетесь.
Мэгги натянуто засмеялась. Хозяйка заметила ее неловкость и поспешила добавить:
— Я знаю одно: у вас есть и вкус, и свежесть в подходе, и на первом плане у вас красота и комфорт, а не стильность, как у многих современных дизайнеров. Я не хочу, чтобы на моем жилище какой-нибудь оформитель пробовал новый стиль!
Мэгги хотела возразить, но в библиотеку вкатили столик, накрытый для кофе. Женщины молчали, пока слуга наливал им кофе. Указав на блюдо со свежими булочками, Белинда предложила Мэгги попробовать:
— Они изысканны на вкус, моя милая. У меня чудесный повар, и выпечка ему удается как ничто другое. Кроме того, мне кажется, что вы слишком нервничали, чтобы хорошо позавтракать.
— Я вообще не успела позавтракать. Проспала, что обычно мне не свойственно.
Миссис Корнуол удивленно подняла брови.
— Это не значит, что я не нервничала, — согласилась Мэгги, — просто я долго не могла уснуть и решила наверстать упущенное перед рассветом.
— Ну вот, так уже лучше. Мне бы не хотелось думать, что я вас совершенно не заинтриговала своим звонком.
Мэгги рассмеялась, взяв с блюда очередную булочку.
— Вы можете идти, Мэйсон. Мы сами за собой поухаживаем.
Вышколенный слуга так тихо и быстро покинул библиотеку, что Мэгги показалось, будто он растаял в воздухе.
— Скажите, что вы думаете о моем платье? — внезапно спросила Белинда.
— Оно прелестное.
— Не кажется ли вам, что оно слишком богато разукрашено для утреннего туалета?
— Вам нравится его носить?
— Очень.
— Тогда его следует носить, отметая все условности.
— Не кажется ли вам, что оно смотрелось бы лучше с фатой и букетиком маргариток?
Мэгги взглянула в хитрые глаза собеседницы и почувствовала, что ее заманивают в ловушку.
— Если вы хотите спросить меня, не выглядит ли ваш наряд как подвенечное платье, я отвечу вам «да».
— Так это и есть подвенечное платье. Я все время ношу такие. Они мне нравятся.
Мэгги не смогла скрыть удивления:
— В самом деле? Я об этом не знала.
— Откуда же вы могли знать? Вам известно, должно быть, что мое имя никогда не появляется в прессе. А значит, вы могли узнать обо мне только от того, кто близко со мной знаком, а это как я полагаю, маловероятно. Мы не относимся к одному социальному кругу.
— Как вам удается… не попадать на страницы прессы?