— Выпей еще, девочка моя… — донесся чей-то приглушенный голос, прокатившийся гулким эхом в сознании.
Неожиданно ноги Дины коснулись земли, и она вышла на берег у подножия высокой горы. Вокруг клубился серый туман, образуя причудливые фигуры. Казалось, что они шептали ее имя, то призывно нежно, то неистово и страстно.
Что это за место? Почему она здесь совсем одна?
Внезапно перед ней возникло лицо Алекса.
— Где же ты, Диночка? Вернись! — прошептали его губы.
Девушка покачала головой:
— Уйди! Между нами все кончено.
Холод вновь сжал сердце ледяными пальцами.
Отвернувшись, она в отчаянии закрыла лицо руками. Как же отсюда выбраться?
— Любимая, возвращайся! — это был голос Владислава — его низкий бархатный баритон.
— Где ты? Я ничего не понимаю…
Она оказалась в таком странном месте… Время текло медленно, образы сменяли друг друга. Но вскоре Дина почувствовала горячие прикосновения Владислава.
— Открой глаза, любимая!
И ощутила на губах жаркие волнительные поцелуи … По телу прокатились теплые покалывающие волны, разгоняя кровь.
— Открой глаза! Ты же меня слышишь!
— Влад! — веки Дины дрогнули, и с неимоверным усилием она, наконец, распахнула глаза.
И первым, что увидела, было лицо возлюбленного, склонившегося над ней. Ярко-синие глаза, которые так часто снились девушке, смотрели с нежностью и тревогой.
— Где… мы? — собственный голос показался чужим и сиплым. Словно кто-то другой говорил вместо нее.
— Ты в безопасности, девочка моя! А я — с тобой.
Слава богу! Это больше не сон!
Владислав поднес к ее губам стакан.
— Выпей, моя радость.
Дина сделала несколько глотков горячей жидкости.
— Жжет…
— Это поможет. Еще чуть-чуть, моя хорошая.
Чай! Как же она соскучилась по нему…
— Следующим будет бульон, — жених забрал стакан.
Девушка поморщилась.
— Пока не хочется…
— Ты у меня такая привередливая, принцесса, — его глаза и губы улыбались. — Скоро будешь есть все, что захочется. Повар наготовил разных блюд. Но сначала бульон!
Шахова посмотрела на бледное, слегка поросшее щетиной лицо Владислава.
— Сколько… я здесь лежу?
— Всего два дня, — он поцеловал ее в кончик носа. — Уже не терпится выбраться отсюда? Понимаю. Больничные стены так действуют не только на тебя.
Так они в больнице… Значит, то, что случилось на острове, — произошло наяву. Дина смутно помнила холод, пробиравший до костей, тщетные попытки разжечь костер. Остальное было как в тумане… И лишь слова, которые она услышала от Владислава: «Я люблю тебя… хочу, чтобы наш брак стал настоящим…» — накрепко удержались в памяти.
К щекам прилила кровь. Может, это была игра воображения? Последствия сильного жара?
Жених поднялся.
— Сейчас разогрею бульон. Обещаю: всего пара ложечек, а потом тебя ждет сюрприз!
Взгляд Дины упал на небольшой диванчик со смятым пледом.
— Ты что, здесь ночевал?
— Конечно, любовь моя. Привыкай! Теперь я всегда буду рядом.
Значит, все услышанное на острове было не сном, не горячечным бредом! Влад любит ее…
Дина покорно выпила все, что он принес. Бульон оказался на редкость вкусным.
— Марко постарался, — ухмыльнулся жених, глядя, как девушка облизывает губы.
— Ты такой заботливый.
Он наклонился, обдавая ее жарким дыханием:
— Отблагодаришь в спальне, когда мы переедем домой.
— Влад, — Дина высвободила руку из-под одеяла и сжала пальцы мужчины. — А что слышно про Тараса? Полиция начала расследование?
— Даже не думай об этом придурке. Судьба его уже наказала.
Шахова подняла брови.
— Попал по пьянке в аварию, — продолжал Владислав. — Множественные переломы… Неизвестно, будет ли вообще ходить.
— Дина! Диночка! — Знакомый голос заставил ее приподняться.
— Лиза! — она протянула руки к влетевшей в палату сестре. — Дорогая!
Владислав поднялся, уступая место:
— Оставлю вас, девочки, но ненадолго! Дине нужен отдых.
Лиза заключила ее в объятия.
— Сестричка, дорогая! Слава богу, ты пришла в себя!
Шахова чуть отстранилась и схватила ее за плечи.
— Как ты узнала, что я здесь?
— Владислав позвонил и все рассказал! Ну и жених у тебя, Дина! Что же ты мне о нем ничего не говорила? Представляешь, двое суток не отходил от твоей постели и держал тебя за руку… — затараторила девушка в привычной манере. — Вот это любовь! Да за такого мужика держаться надо! Весь медперсонал восхищается…