Выписка наступила неожиданно, спустя полтора месяца. Уставшая от больничных будней женщина с особым рвением и счастьем собирала сумки и документы. Фаша сидела на кровати и болтала ногами.
- Тусси меня, наверное, совсем забыл. - Прошептали её губы. - Да ещё и обижен на меня.. За усы!
- Нет, - подбадривала мама. - Он очень обрадуется! Он очень тебя ждёт.
- А папа меня тоже очень ждёт? - Переспросила Фаша и посмотрела в мамины глаза. - Почему он так и не пришёл? И Тусси не принёс?
- Папа уехал, - с непонятным блеском в глазах объяснила мама. - У него дела.. По работе. Ты все свои вещи собрала?
Фаша кивнула головой. Её маленький рюкзачок аккуратно разместился за спиной, в руки она взяла пакет с книжками и вместе с мамой вышла из палаты.
Тусси действительно был рад!
Он долго обнимал девочку. И совсем не сердился за операцию по удалению лишней растительности с мордочки. Фаша прижимала его к груди и его новые коротенькие усики приятно покалывали тонкую кожу.
В доме было тихо и уютно. Пахло семьёй, любовью и хлебом.
Фаша отломила себе большую горбушку мягкого чёрного хлеба, купленного по дороге из больницы, зарылась с головой под пуховое любимое одеяло и уснула. Тусси ласково жался к девочке, прислушиваясь к ударам больного сердца. И всем своим ватным нутром он желал непременного выздоровления своей хозяйки. А за окном кружился невесомый тополиный пух, свежий летний ветер да прозрачная пелена тонкой паутины.
Глава 3. Встреча
3. Встреча
Такой долгой командировки у папы ещё не было.
Фаша каждый день уходила на поле рано утром, чтобы по возвращению найти папу дома. Но чуда не случалось. Мама упорно молчала и делала вид, что папа очень скоро вернётся. Но Фаша знала, если мама не хлопочет на кухне в приготовлении чего-нибудь вкусненького, ждать никого не стоит.
Фаша шла босиком по холодной траве, ощущая каждой клеточкой стопы липкие травинки, острые камушки, колкие палочки и мягкие цветы. В одной руке она держала сандалии и Тусси за длинные сальные уши. Другая рука, широко расправив ладонь и растопырив пальцы, скользила по самым макушкам колосков дикой ржи. Они приятно кололись и в воображении девочки уже здорово пахли хлебом. Такие маленькие зёрнышки, которые потом превратятся в муку и станут душистой мягкой булкой, грели свои бока под жарким солнцем и радостно сохли на ветру. Фаша не знала, что дикая рожь никогда не превратится в хлебобулочные изделия, но хрустящие рогалики, пышные булки и ароматный чёрный хлеб появлялись перед глазами девочки и в животе начинало урчать от голода и проснувшегося аппетита.
Вдруг под ногой девочка почувствовала что-то мокрое и скользкое. Она посмотрела вниз и замерла. Прямо у её стопы на большом чёрном камне лежала змея. Холодный ужас пробежал по спине ребёнка. Из книг Фаша знала, что это опасные пресмыкающиеся, и любая неосторожная встреча с ними может стоить жизни.
- Хорошо, что я не наступила ей на хвост, - подумала девочка и затаила дыхание.
Она стояла на большом камне одной ногой и не сводила со змеи глаз. Перемещаясь взглядом от кончика хвоста до головы, девочка определяла длину находки. Рассматривала чешуйчатую структуру тела, чёрные глазки и плоскую голову с рыжими ушками. Змея периодически вытаскивала длинный, раздвоенный на конце язычок, словно дразнилась и предупреждала: Не трогай меня!
Ещё один миг, и пресмыкающееся поползла дальше, извивая своё чёрное тело серпантином, завораживающими движениями из стороны в сторону. Фаша выдохнула.
Подняв глаза, девочка увидела небольшой островок с клевером. Среди песчаного с рыжим оттенком пространства дикой ржи смело зеленела поляна долгожданной встречи. Зелёный бархат манил и обещал исполнение желаний. Взгляд машинально стал ощупывать каждый лепесток на наличие лишнего, пятого листа. Но традиционно попадались трехлистные. Яркие розово-фиолетовые цветы шаровидной формы жались друг к другу, пряча под собой тёмно-зелёные листья, по форме напоминающие сердечки и разрезанные почти по середине светлой молочной полосой. Руки девочки раздвигали эти рыхлые соцветия, чтобы количество спрятанных листиков стало очевидным. И вдруг её сознание замерло. Глаза пересчитывали лепестки снова и снова. Неужели удача? Фаша быстро загнула все пять пальцев, и лучезарная улыбка осветила её прекрасное детское личико. Совсем забыв, что эта находка не была случайной, Фаша поднесла клевер к губам и прошептала заветное на тот момент желание:
- Пусть папина командировка закончится, и он вернётся домой!
Обратная дорога показалась безумно долгой. Она петляла из стороны в сторону, словно желая запутать девочку. Кусты цеплялись за тонкое платьице длинными гибкими веточками с яркой зеленеющей листвой. Молодые листочки отрывались и, даже не замечая этого, девочка бежала дальше. Камни попадали в сандалии, больно кололись и пытались остановить. Одному молодому деревцу даже удалось задержать Фашу. Своими хрупкими цепкими ветками оно выхватило зайца Тусси. Схватив его за красные штаны, дерево рассмеялось, и заяц беспомощно повис вверх тормашками. Деревянная пуговица отлетела и шанс опозориться перед обитателями луга стал очевиден. Тусси обеими лапами схватился за свои клетчатые с синим отливом штаны, не желая их потерять, и тоскливо посмотрел на удаляющуюся хозяйку.
Когда до дома оставалось совсем чуть-чуть, девочка поняла, что её ладони свободны. Она остановилась, как вкопанная, и в воздухе повис вопрос: бросить настоящего верного друга и поспешить на встречу с папой или же отсрочить долгожданное свидание и вернуться за Тусси. Фаша понимала, что, возможно, заяц остался на поляне с клевером и до сих пор ищет волшебное растение. И тогда непременно стоит вернуться и спасти своего верного товарища от разочарования отсутствия находки и одиночества холодной ночи.
Фаша повернулась, ещё раз с трепетом ожидания посмотрела в сторону дома и.. побежала обратно на поле.
Тусси ждал её, одиноко вися вверх ногами. Уши почти касались земли и лямка с оторванной пуговицей болталась рядом. Ватное сердце замерло, боясь ударами нарушать идиллию природы. А вдруг Фаша его будет звать и он не услышит? Заяц нервничал. Вдруг чьи-то чужие тёплые руки осторожно сняли его с ветки. Тусси зажмурился.
- Бедный, ты потерялся, - произнёс незнакомый женский голос.
Тут Тусси почувствовал, как мягкая морщинистая рука аккуратно стряхнула налипшую грязь с его засаленного уха и болтающейся лямки штанов. Хвостик беспомощно выбился из прорези и неудобно ютился под одеждой. Рука ласково свернула игрушку и положила в корзину, прикрыв белым платком. Лёжа на дне неуютной жёсткой корзины, вместе с какими-то травами и листьями, Тусси улетал далеко от того места, на котором его потеряли. Сквозь маленькие прорези плетёной тюрьмы он видел, как мимо пробежала Фаша. Заяц заколотил лапами в стенки, но его никто не услышал. И горькие слёзы разлуки навернулись на его чёрные глаза-бусины.
Фаша стояла посреди зелёного островка в растерянности. Тусси нигде не было. Её маленькое сердце начинало бешено колотиться и в груди закололо.
- Спокойно, Фаша, дыши, - глубоко вдыхая свежий воздух, уговаривала себя девочка. - Сейчас Тусси найдётся. Сейчас всё будет хорошо.
Но "Хорошо" не наступало. Дыхание становилось тяжёлым и кожа приобретала синеватый отлив.
- Мама, спаси меня.. - еле слышно прошептали губы девочки.
Она закрыла глаза и свежий ветер подхватил её на руки.
Дома пахло пирогами и сладким вареньем. Варенье всегда доставали по особому случаю. Сваренное в процессе таинственного волшебства, оно янтарными, сливовыми, вишнево-малиновыми оттенками переливалось в банках. Лесная земляника, малина ласково жались друг к другу, сохраняя тёплую память о лете и прогретых лесных полянах. Абрикосовый конфитюр добавлял южной экзотики и уходил в прозрачно-оранжевый солнечный оттенок. Но вишнёвое варенье было особенно вкусным. Его мягкая кислинка, терпкий привкус шероховатой косточки и гладкая структура сладкой шкурки соединялись на языке Фаши божественным вкусом, оставляя блаженство восхитительного послевкусия.