Какое-то торможение было в мыслях. Александр не просто не понимал, он даже и не желал понять, что происходит сейчас вокруг. Он исполнил свой долг — то, что велела ему совесть, и больше не вспоминал об этом. Он слишком устал анализировать и прогнозировать. Ему было абсолютно все равно, что с ним будет дальше.
— Эй, ты! — окликнул его кто-то, когда Александр проходил через ворота периметра. — Иди сюда, подержи сумку с инструментами!
Красавин приблизился к человеку, тот всучил деловито ему две небольшие пластиковые сумки, потом влез на стремянку, установленную возле одного из железных деревьев, и принялся копаться в пластиковой листве. Александру не было видно, что он делает, да он и не интересовался. Он вообще не думал, уставившись в забытьи в одну точку. Непривычная пустота внутри тяготила его, и он не знал, чем заполнить ее. Слишком страшна и глубока была она.
— Эй, ты, парень, ты оглох что ли? Олух Царя небесного! Дай отвертку! — ремонтник грубо толкнул Александра в плечо.
Красавин машинально бросил его сумки на землю и пошел прочь, не слушая проклятий, посылаемых ему вслед.
Он не помнил, как добрел до своего дома.
— Здравствуйте, сэр» — привычно приветствовал его Джим. — Долли приготовила отличный завтрак. Куда вам его подать?
— В кабинет, Джим, — пробормотал Александр и пошел наверх.
Взяв томик стихов какого-то известного раньше, но теперь уже прочно забытого всеми поэта, он сел в кресло и погрузился в чтение. Джим принес поднос с завтраком и удалился.
Так пролетел незаметно час или два. Потом внизу послышался шум, но Красавин не обратил на него внимания. Вскоре на пороге его кабинета появился человек в мундире капитана полиции, а за его спиной еще два сержанта. Они молча остановились у дверей, пораженные. Человек, который день назад буквально уничтожил всю основу общественной жизни — это злополучное НИИ технического прогресса, этот человек, которого целые сутки разыскивала вся полиция планеты, преспокойно сидел в кресле дома и читал стихи.
Наконец, Красавин поднял глаза на капитана:
— Что вам угодно?
— Господин Красавин? — осведомился офицер, все еще не веря своим глазам.
— Да, это я, — подтвердил Александр.
— У нас есть приказ арестовать вас и обыскать дом, — сообщил капитан.
Больше всего этого молодого офицера удивило, как воспринял это известие арестованный. В самом деле, он еще никогда не видел, чтобы при аресте люди смеялись!
— Да-да, конечно, — сквозь смех согласился Александр. — Проходите, присаживайтесь. Пусть ваши люди делают свое дело. Они вряд ли найдут что-нибудь стоящее, но ведь это их работа. Работа нужна людям, — он снова стал серьезным.
— Вы извещены о своих правах? — спросил капитан, в соседнее кресло.
— Да, конечно, не стоит беспокоиться, — Красавин откинулся назад в своем кресле и спросил: — Вы позволите хотя бы дочитать поэму до конца? Это не займет много времени.
— Пожалуйста, продолжайте, — разрешил капитан.
Красавин с интересом смотрел на своего гостя. Едва ли он был старше него. Наверное, так же приехал когда-то из родной деревни со своими мечтами и надеждами чего-то добиться в жизни; так же, наверное, считается сейчас перспективным сотрудником, с увлечением исполняя полицейский долг и искренне веря, что служит общественному благу. И он прав, счастливый в своем заблуждении. И он счастлив, уверенный в своей правоте и нужности.
Александр, наконец, отложил книгу и позвонил. Появился Джим.
— Джим, подай пожалуйста пальто, — попросил его Красавин.
В портале открывшейся двери Александра ослепили сотни вспышек фотокамер. В уши ворвался гул толпы, собравшейся вокруг особняка. Увидев Красавина, репортеры как хорошие охотничьи собаки, взвыв от восторга, встали в стойку и ощетинились микрофонами. Если бы с Александром не было полицейских, расчищающих ему дорогу, его бы смяли в одно мгновение.
— Что вы чувствовали, когда уничтожали чертежи? — кричал кто-то справа.
— Зачем вы это сделали? — доносилось слева.
— Никаких комментариев, — объявил молодой капитан.
Наконец, Красавин оказался в автомобиле. Капитан назвал роботу-водителю адрес и повернулся к своему подопечному. Он не уставал удивляться этому человеку. Александр совершенно не выглядел довольным таким ажиотажем вокруг него. Напротив, он был внешне спокоен, даже равнодушен. Казалось, его нисколько не волновала его дальнейшая судьба. И оттого капитан, как сотни других людей, столпившихся вокруг машины, не мог понять, кто перед ним — герой или сумасшедший.