Вдвоем они спустились на первый этаж на скоростном лифте из прозрачного пластика, пересекли отделанный цветным пластиком вестибюль и вышли на улицу.
Здание НИИ находилось в деловом центре мегаполиса, в окружении таких же зеркальных небоскребов, принадлежащих, как и само НИИ, Единой государственной экономической корпорации. Работа в корпорации считалась работой на государство, причем самой престижной и государственно необходимой из всех прочих возможных государственных работ. Сотрудники корпорации приравнивались к служащим Министерства государственного прогресса. Им создавались все условия: все виды связи, прекрасно оборудованные лаборатории, высокие заработки, просторные квартиры или особняки в престижном квартале, личный транспорт — словом, все, что нужно для безбедного существования и нормальной работы. Попасть в штат НИИ было равносильно получению государственной награды. Выбирали самых знающих, самых перспективных и талантливых, самых преданных обществу и прогрессу.
Берг тоже был в своем роде гением. И, хотя он часто спорил со всеми, даже с шефом, да и вообще был очень беспокойным существом, его терпели за его талант и знания. Он был тем незаметным винтиком, без которого развалилась бы вся машина НИИ. Это хорошо знали все сотрудники института. Может быть, Берг и сам это чувствовал, потому и пользовался своим положением, постоянно споря и постоянно что-то доказывая.
На улице было душно, несмотря на пасмурную погоду.
— Будет дождь, — Берг шел, легко опираясь на свою трость. — Ох уж эти синоптики! За что они получают деньги, если не могут даже точно предсказать, во сколько ожидается выпадение осадков, а тем более установить вовремя защитный купол над городом? По их вине институт уже который год тратит лишние деньги на содержание отдела ремонта птиц и деревьев. На месте шефа я бы уже давно подал жалобу Президенту.
Красавин молча слушал разглагольствования Берга. Можно было бы, конечно, подождать подхода личных машин, но Бергу захотелось прогуляться, и Александр послушно следовал за ним.
— Вот вам яркий пример, Саша, — Берг указал тростью на одно из железных деревьев с пластиковыми листьями, мимо которого они шли. Во время откровений Андрей Лукич называл Красавина по имени. — Посмотрите, сейчас оно в рабочем состоянии и прекрасно функционирует. Но после первого же дождя начнет ржаветь, как, кстати, и птицы на нем. И опять потребуются деньги НИИ, то есть государственные деньги, чтобы его починить. О каком прогрессе общества может идти речь, если необходимые обществу деньги уходят на бесполезную работу? А все потому, что проектировщики из отдела озеленения не слушали того, что им говорили умные люди. Ведь мы предлагали им сделать их из нержавейки или композита, но эти остолопы выбрали экономически более дешевый вариант с порошковой покраской. Как вам нравится все это? А? Я подозреваю, что они в доле с отделом ремонта или поставщиками материалов.
— Не знаю, — отозвался Александр. — С одной стороны, все это верно. И даже здорово, что всегда можно послушать пение птиц по выбору, а в городе на деревьях в любой сезон зеленые листья. Но с другой стороны, я вспоминаю свою родину с настоящими птицами и деревьями…
— Да-а, Саша, в наше время, особенно после ваших совсем недавних слов по поводу общественного прогресса, странно слышать от вас столь ностальгические высказывания о провинции, — заметил Берг. — Но вы правы, настоящие деревья неизмеримо полезнее и эстетичнее искусственных. Впрочем, оставим пока эту тему. Вам налево, — Берг указал тростью в сторону дома Александра и приподнял свою шляпу: — До свиданья, молодой человек.
— До свиданья, профессор, — Красавин свернул налево, перебежал через дорогу и пошел по тротуару.
Ему всего один раз приходилось до этого идти домой пешком, но он хорошо запомнил дорогу. Раз, два, три — третий переулок. Сюда…
Вскоре он оказался возле двухэтажного особняка старой постройки, каким-то чудом уцелевшего среди теснивших его небоскребов, заслонявших собой свет. Казалось, даже пасмурное небо было из небоскребов. Только где-то там, высоко над головой, среди них затерялся маленький бело-серый лоскуток, будто город накрыли грязной простыней, и она повисла теперь на крышах домов.
Красавин позвонил в дверь особняка. Видеокамера тут же повернулась к нему, осмотрела его с головы до ног своим единственным глазом. Сигнал передался к другим, неведомым даже самому Александру, инстанциям, и дверь отворил робот-дворецкий. Это был робот гуманоидного типа, с искусственным интеллектом шестого поколения.