Понимаю, что не должна была так выражаться, но мне простительно, все же я девушка, к тому же в розовом платье и блондинка. А вот горцы слегка обиделись. И даже положили руки на рукояти кинжалов. Положение спас мой отец. Встав из-за стола, он извинился за поведение юной дочери, то есть меня и уверил, что такая реакция вызвана исключительно моей усталостью и излишней впечатлительностью, но я безмерно благодарна им за дар.
Я кивала, соглашаясь с каждым словом, при этом понимая, что с каждым словом извинения растет степень моего наказания. К концу речи я уже была на низком старте, почти трезвая и очень пристыженная.
Горцы успокоились, крысу из зала увели, а дам привели в чувство. Но атмосфера радости и веселья была испорчена основательно, и весь остаток вечера прошел совсем не весело.
Несколько часов по большей части лицемерных улыбок и похожих тостов. Тут папочка с мамочкой поднялись и покинули зал. Вслед за ними, сначала тоненькой струйкой, потом ручейком посильнее потянулись гости. Весь этот процесс я наблюдала, спрятавшись в потайной комнате, сразу после ухода родителей и всячески оттягивая момент отправки на воспитательный процесс, о скором начале которого, меня уже успел уведомить Аледар, гаденько при этом улыбаясь. Но я точно так же скалилась ему в ответ, ибо придумать адекватную месть пока была не в состоянии.
После четвертого напоминания, он просто схватил меня за руку и потащил к родителям. С каждым шагом мне хотелось сделаться невидимой или по крайней мере уменьшиться. А подойдя к дверям кабинета, я вообще вжала голову в плечи, услышав громогласный голос папочки. И хотя мамочка пыталась успокоить его, видно было, что это не особо помогало.
Я глубоко вздохнула и изобразила на лице полное раскаяние. Причем не особо и придумывала, мне действительно было стыдно за свое поведение. Мы с Аледаром являлись наследниками Римангара, поэтому были обязаны контролировать свое поведение полностью и в любых ситуациях. Расслабляться нам удавалось нечасто, но и во время этих кратковременных глотках свободы, конспирация была полной. Мы помнили свое предназначение и не пытались отвоевывать себе дополнительные привилегии напрямую, а просто привыкли получать их более извилистым путем.
- Как ты могла дочь? - грозно вопрошал папочка, меряя кабинет шагами.
- Конн, - раздался воркующий голос мамочки, - не будь столь суров.
- Молчи, жена!
Плохая примета. Раз папочка заткнул мамочку, то значит он действительно в ярости. Об этом говорило и его поведение. Обычно папочка устраивал нам нагоняй сидя за столом, а тут... короче выход один, слиться со стенами и временно прикусить язык. Любое слово сейчас будет воспринято, как дополнительный аргумент в утяжелении наказания.
- А ты, мой сын и наследник? Твоя задача - оберегать и направлять сестру. Неужели ты не мог предугадать, какая реакция может быть у нее на подарок горцев? Твоей задачей было получить все сведения о том, какие именно дары будут преподносить гости и предотвратить подобные конфликты. Ты мой наследник, а вмешиваться приходиться мне. Я могу прийти только к одному выводу, пока ты недостаточно взрослый, чтобы занимать место подле меня. Я распоряжусь, чтобы теоретическая часть твоего образования была возобновлена и расширена, раз ты не можешь самостоятельно принимать решения по таким простейшим вопросам.
- Ну, спасибо, - прошипел стоявший рядом со мной Аледар, - удружила. Но я тебе это припомню.
Глупо угрожать, мысленно покачала я головой и как всегда оказалась права, ибо папочка тоже услышал реплику Аледара.
- Ты глупый мальчишка, - заревел он разъяренным львом, - ты не знаешь ничего о горцах, а они тебе не твои дурни - друзья, только и способные на то, чтобы лапать служанок и пить вино в кабаках. Я уже не говорю, про то, что за этим обычно следуют пьяные потасовки и драки. Горцы могут убить и за меньшее оскорбление, но именно они хранители наших границ и гарант безопасности. Раз ты так много говоришь, то наверное тебе не кажется слишком строгим мое наказание, поэтому я изменю его и ты отправишься к ним на обучение. Там из тебя выбьют всю дурь и сделают настоящего мужчину. Что касается тебя, дочь моя, - на этих словах я еще сильнее постаралась слиться со стеной, - с завтрашнего дня никаких скачек, тренировок с оружием и прочих забав. Раз ты ведешь себя подобно истеричной девице, а не наследнице, и годишься лишь на то, чтобы стать женой, то и в своих занятиях превратишься в истинную розу Римангара. Отныне, только вышивка, дворцовый этикет, искусства танца и правила ведения хозяйства. Ну и прочие знания, которые сочтет для тебя необходимыми Эльграсия.
- Да отец, - смиренно кивнула я головой, внутренне надеясь, что отец не поступит так со мной.
Я ошиблась, папочка лишь довольно кивнул, принимая мою покорность, как должное и приказал покинуть кабинет. Но когда я уже стояла в дверях, резко приказал мне остановиться. Я замерла на месте.
- Знаешь, я впервые в жизни рад, что тот, кого я ждал больше всех остальных, не смог приехать. Как представлю, что мне пришлось бы сгорать от стыда, стоя перед правителем темных, мне хочется тебя или удавить, или отправить в монастырь. Первое я никогда совершить не смогу, слишком люблю, но вот второе - сделаю с радостью.
А я? Стою, молчу, но понимаю, о ком идет речь, но радуюсь уже тому, что про свадьбу и помолвку никто не говорит. Но так стыдно за свой поступок, что перевешивает радость. А еще отчаянно прошу всех богов, чтобы он не начал разговор про матримониальные планы и иже с ними.
- Иди к себе! - приказ, не оставляющий иной трактовки и папочка отвернулся в сторону, делая вид, что меня вообще нет в комнате.
Ушла я, не оглядываясь и не поднимая головы. Хотя, что врать самой себе? На самом деле, я просто прятала слезы.
Закрыв за собой дверь, я прислонилась к стене и простонала. Как отец мог догадаться, что я вполне могу рискнуть и сбежать? Впрочем, он всегда был перестраховщиком. Тут по телу прошла дрожь, когда я вспомнила о наказании.
Я уже говорила, Эльграссия была моим персональным кошмаром и по совместительству нянькой. Вот только понятия о девицах и их занятиях у нее были слишком старомодными и консервативными. То, что перечислил папочка в кабинете, будет только малой долей подобающих девице занятий, которые нянька теперь обрушит на мою голову.
Прощайте прогулки по ночному городу, чтение книг, скачки на лошадях и любимые брюки. Здравствуйте танцы, вышивка и прочая муть.
А еще, я вроде как помолвлена, вспомнилось некстати, хотя ритуала не было. Вот только как выяснить подробности о моем будущем замужестве? К папочке я даже подходить с этим вопросом не рискну, тем более сейчас. С него станет такое придумать в качестве наказания, что я взвою. Самым лучшим будет вообще не появляться ему на глаза пару тройку дней.
Теперь я поняла стремление Аледара накачиваться вином, после очередной папочкиной нотации. Именно этим лекарством я и буду лечить израненное самолюбие, ибо завтра начнется самый страшный кошмар в моей жизни.
***
Вот уже несколько часов я выслушивала нотации брата и он никак не хотел успокаиваться. Эх, что тут скажешь? С нетрезвым мужиком, пускай и девятнадцатилетним, очень сложно общаться. Эгоцентризм так и лезет из всех щелей и во главу угла ставится обиженное "я". Что при этом чувствовала его сестра, Аледара не волновало. Хотя, если так задуматься, отец прав, и часть вины лежит и на брате.
- Ты..., - Аледар был в бешенстве. Сквозь зубы слетали проклятия и несвязные фразы, а еще он был пьян, - ты гадкая девчонка. Ты хоть понимаешь, какую свинью мне подложила? Это фаленсийкое?
Аледар забрал у меня честно реквизированную ранее на кухне бутылку и присосался к горлышку. Я проследила, как исчезает содержимое и равнодушно пожала плечами. В принципе мне было уже достаточно, я почти два фужера выпила, так что стресс сняла и ладно. К тому же, в бокале оставалось не менее половины. Тут конечно, правила этикета из меня было вытравить сложно, пить из бутылки прерогатива мужиков, но никак не леди.