— Фамилию повторите! — требует после заминки.
Я делаю глубокий вдох, чтобы не нахамить ей, когда рядом материализуется Стас. Уверенно кладет руки на стойку, стучит костяшками пальцев по деревянной поверхности, обращая внимание женщины на себя. Она так же лениво поднимает на него взгляд, даже не пытаясь сфокусироваться и произносит:
— Вы к кому?
— Значит так, женщина, — командным тоном произносит Стас. — У девушки здесь отец. Палату она не знает, имя вам было названо, поэтому даю вам минуту на то, чтобы найти информацию о том, в какой он палате, иначе прямо сейчас я позвоню Тимофееву Борису Игнатьевичу, главврачу этой больницы и покажу ему видео с тем, как работает его персонал.
Женщина заметно подбирается, пытается что-то произнести, извиниться, но быстро кивает и утыкается в журнал.
— Пациента готовят к операции, вам к нему нельзя, — произносит она, а я чувствую, как мир перед глазами меркнет.
— Так, спокойно, — Стас приобнимает меня за плечи, не позволяя упасть. — Этаж скажите, мы в холле будем, — обращается уже к ней.
— Третий.
— Идем, — он помогает мне дойти до лифта, нажимает кнопку и заходит вместе со мной.
Я пытаюсь возразить, сказать, что в его присутствии вовсе нет необходимости, но Стас лишь отмахивается и жмет кнопку третьего этажа.
— Вам вовсе не обязательно, — пытаюсь вразумить его, а когда попытка проваливается, начинаю молить богов, чтобы мамы в холле не было, но она, как назло, одиноко сидит на кресле у стены, опустив голову на руки.
— Мама, — бросаюсь к ней, на мгновения забыв, что рядом со мной отец Дани и уж кто-кто, а мама поймет это.
— Папу отвезли на операцию, — плачет она. — Они ничего не говорят, но вот, — она протягивает мне святый клочок бумажки. — Это требуемые медикаменты на послеоперационный период. Тут всего на пару дней, но я сходила в аптеку и… Насть, тут на десять тысяч прописали. У меня нет денег, — уже тише говорит она, а потом замечает Стаса, который остановился прямо позади меня.
Глава 8
— Здравствуйте, — не теряясь, произносит Стас.
— Добрый вечер, — мама кивает и переводит взгляд на меня.
— Я не могла вызвать такси, — объясняю. — Пришлось попросить Станислава подвести. Спасибо вам большое, — поворачиваюсь к мужчине. — Вы очень помогли и наверняка спешите, — лепечу как можно вежливее. — Дальше я справлюсь.
— Я не спешу, — хмыкает Стас и, потеряв ко мне интерес, спрашивает маму: — Что за операция?
Мама сбивчиво объясняет, хотя видно, что сама не совсем разбирается в том, что именно делают отцу. Она нервничает, трет руки в попытке согреться, плачет и извиняется передо мной за то, что сразу не сказала. Пока я пытаюсь ее успокоить, Стас пропадает, и я надеюсь, что он просто уехал, но он возвращается с подставкой, на которой стоит два стакана. Он протягивает их нам и произносит:
— Взял латте. Не знал, что вы пьете.
— Ох, спасибо, — мама со словами благодарности таки берет стакан трясущимися руками, подносит его к губам, отпивает и выдыхает, прекращая так сильно плакать и терзать себя.
— Спасибо, но я откажусь.
Мама тычет меня в бок, но я игнорирую ее выпад и делаю вид, что ничего не происходит. Стас вздыхает, но не настаивает, вместо этого направляется к мусорке, нажимает ногой на педальку и…
— Подождите! — кричу я, не выдерживая укоризненного и осуждающего маминого взгляда и слов:
— Где твоя вежливость!
— Я выпью, — стараюсь улыбнуться, но получается какой-то оскал.
Я, вообще-то, не ожидала, что он пойдет выбрасывать полный стакан латте в урну!
— Не любишь латте, или решила, что после чашки кофе я потащу тебя в койку? — шепотом спрашивает Стас, пока я достаю из подставки стакан. — За то что подвез поэтому заплатила?
Ответить я не успеваю, потому что как раз в этот момент из реанимации кто-то выходит. Я рвусь туда, чтобы узнать все, но это лишь медсестра, которая разводит руками и говорит, что ничего не знает и нужно подождать врача. Ожидание оказывается самым трудным для нас с мамой, я пью кофе через силу, потому что кусок в горло не лезет. Шею будто окутывает спазмом, даже вдохнуть трудно, хотя маме полегчало. Видимо, сказалось мое присутствие и поддержка.
Вопреки моим ожиданиям Стас никуда не уходит. Остается стоять чуть поодаль и ждать. Интересно, чего? Почему он не уезжает? Чего ждет? Разве у него нет дел, работы? Девушек, в конце концов. Я ведь ясно дала понять, что со мной ему ничего не светит. Его присутствие заставляет меня прямо сидеть на небольшом потрепанном диванчике и смотреть перед собой, замечая облупившуюся штукатурку на, выкрашенных в голубой, стенах. Ни на минуту не могу расслабиться, скинув оковы с плеч, потому что чувствую, как он смотрит. Боюсь, что узнает. Подойдет, снова назовет Стасей и вспомнит, а потом, по нелепому стечение обстоятельств увидит сына и все поймет.