- Как ты собираешься скрывать хвост? Да и внешность у тебя все равно не человеческая, — полюбопытствовал кермский принц, хмуро рассматривая разложенную на кровати одежду, рассчитанную на человека. Керм давно знал, что бывшая Тень Ренана — это белый зург, как называли люди расу рептилий. Учитывая тот факт, что до этого о существовании белых архан люди даже понятия не имели, пока эта информация не была обнародована Ликиром, Зиргрин в Керме будет не белым арханом, а белой вороной, приковывая к себе внимание. Так их очень быстро вычислят и схватят.
- Передвигаться в костюме тени тоже рискованно. Учитывая, что только так я могу скрыть свою внешность, любого человека, путешествующего в компании тени, будут проверять.
- И что тогда делать? Мы никак не сможем избежать внимания?
- Не совсем, — сверкнул своими янтарными глазами парень, доставая из пространственного артефакта широкий невзрачный браслет, больше похожий на тонкий наруч. — Князь темных эльфов знал, что предлагать мне в качестве задатка.
Наруч защелкнулся на запястье. Зиргрин прокусил палец и капнул на него кровь. В голове появилось нечто, напоминающее запрос на предоставление образа. Этого архан не ожидал, он думал, что в браслете уже заложен какой-то облик, который будет применен к нему автоматически. Тем временем, браслет, на который из-за связи крови больше не действовала антимагия носителя, не получив нужный образ, самостоятельно внедрил в сознание Зиргрина ментальный канал, после чего архан почувствовал, будто его бросили в кислоту. Кожа буквально горела, а хвост вообще, сгорал в невидимом пламени. Впрочем, длилось это совсем недолго, всего пару минут, а когда закончилось, то первое, что увидел парень — было ошарашенное лицо Ренана.
- Зир… Как?
Белый архан обернулся к ростовому зеркалу и, увидев отражение, впал в еще больший ступор, чем его названный брат.
- Это лицо…
Зиргрин потрогал татуированными пальцами свою щеку. Он считал, что больше никогда не увидит в зеркале этого отражения. Отражения из прошлой жизни. Прямо сейчас на него смотрел Александр Нетронин, сын Евгения Нетронина и известный охотник за юбками. Вот только взгляд у него был совсем не тот беззаботный, как в прошлой жизни. Это были холодные глаза, жестокие и безразличные. А еще татуировки и шрамы. Их также не затронул артефакт. Как и говорил Раириг, браслет меняет только внешнее отображение, но не сущность разумного. Занервничав, он попытался найти способ вернуть себе прежнюю внешность. Но из-за пережитого шока, лишь через пару минут он смог заметить на браслете изменения. На его поверхности появилась небольшая печать, словно отчеканенная неведомым мастером. Стоило Зиргрину коснуться ее пальцем и сформировать отчетливое желание вернуть свой истинный облик, как позади буквально материализовался хвост, а руки вновь покрылись чешуей.
- Это ведь не иллюзия, — наконец-то спросил Ренан, отойдя от увиденного. Он уже неплохо освоился в магии воздуха, к которой принадлежали иллюзии, так что был уверен, что это нечто иное. Да и не было смысла скрывать под иллюзией нечеловеческое происхождение и оставлять весьма характерные печати подчиняющей формации.
- Нет. Я и сам не знаю, как оно работает.
Снова коснувшись печати и настроившись на смену облика, Зиргрин попытался изменить внешность маскировки, но ничего не вышло. В зеркале в очередной раз отразилось вызывающее душевную боль лицо. И даже тот факт, что на этот раз все прошло без каких-либо неприятных ощущений, никак не улучшал настроения.
- Почему ты выглядишь таким несчастным? — полюбопытствовал принц, внимательно изучавший получившуюся маскировку. — Похож на выходца из знатного арумского рода. Конечно, это тоже приметно, но далеко не так же, как внешность архана.
В конце концов, арумские торговцы тоже были людьми и довольно часто возвращались на родину, оставляя позади рыдающих девиц с округлившимся животом, так что светловолосый и голубоглазый житель Керма был не такой уж большой редкостью.
Зиргрин лишь недовольно по-змеиному зашипел, но ничего не ответил. Он внимательно посмотрел на свои человеческие руки, потрогал их. Отсутствие чешуи было непривычным, но при первой же мысли из-под ногтей проявились его родные когти. Это значило, что, при необходимости, он мог вернуть себе любую часть арханского организма.