Цирк пробыл в Ландузе три дня, давая представления четыре раза в день. Лилей уговорил Ренана с Зиргрином поприсутствовать на одном из представлений, чтобы посмотреть его новый совместный с Лоном номер.
Архан, хоть и видел их репетиции множество раз, сильно удивился, насколько красочно и необычно все выглядело во время представления. Лилей же, поражая воображение своей гибкостью, всего лишь бумажными веерами возвращал пущенные в него кинжалы обратно в Лона, который ловко их перехватывал за рукояти своей единственной рукой. Не менее впечатляющими были и все остальные номера. Между представлениями зевакам также было, чем заняться. Работал небольшой шатер с предсказательницей судьбы. Сидя на огромной бочке неугомонный Лилей предлагал золотой тому, кто его переспорит. Попытка стоила десять медяков. Идея зрителям нравилась, они были счастливы попытаться переспорить этого странного парня, и, само собой, проигрывали. Иногда Лилей пел песни, большая часть которых оказалась про Призрачного Пса, и добрая половина этих песен содержала в себе мало приличного. Тот факт, что все знали его расу, добавил полета фантазии автору песен. Часто в процессе карания негодяев участвовал хвост или клыки. В одной из песенок Призрачный Пес съел злодея, как змеи едят мышей… Зиргрин только обессиленно тер переносицу, видя, с каким воодушевлением народ все это принимает.
- Лилей говорил правду, ты очень популярен, — тихо произнес подошедший к нему Ренан, с помощью магии левитировавший над собой бутылку и два бокала. — Выпьем? Я вино, а ты свое темноэльфийское пойло.
- Не стоит. Ты все еще можешь быть раскрыт, на этот случай мне нужно будет быстро реагировать.
- Даже несмотря на то, что твой статус стал выше моего, ты все еще оберегаешь меня, — недовольно произнес Ренан.
- Как воин ты довольно посредственный, а в магии тебе еще предстоит развиваться не один год, чтобы хоть что-то из себя представлять в бою. Да и без боевого опыта твоя магия также мало чем поможет. Ты все еще слаб.
- Мог бы сказать это не так прямо, — надулся принц, но спорить не стал.
Наконец, они покинули город. Циркачи были счастливы, что смогли немного заработать, а Зиргрин был счастлив, что смог спустить пар, убивая местных преступников на протяжении трех дней.
Несмотря на тревоги капитана Раниса, никаких бандитов им не встретилось. С каждым днем они становились все ближе к своей цели.
- Стооооп! — прокричал Лон с ехавшей впереди повозки.
Ничего не понимая, Зиргрин остановил лошадей и спрыгнул с козел.
- В чем дело, Лон? — спросил он хозяина цирка. До поворота к «клетке» оставалась всего пара дней пути. Будучи почти у цели, архан принял остановку с неудовольствием.
- Труппа встанет здесь на трое суток, — спокойно ответил однорукий, косо посмотрев на выбравшегося из повозок сына.
Архан лишь прикрыл глаза. Он все понимал. Знал причину, почему Лон оттягивает неизбежное.
- Хорошо. Отдохнем здесь.
Труппа съехала на широкую живописную поляну, рядом с которой протекал быстрый и очень холодный ручей.
- Почему среди дня разбивают лагерь? — нахмурился Ренан.
- Лону нужно время. Мы не торопимся, три дня ничего не изменят.
И действительно, для них двоих три дня ничего не меняли, а вот для несчастного Теора, сына Лона, изменилось все. Едва циркачи перекусили, Лон взял в руки меч и стал с удвоенной силой гонять пацана. Его мать, Анжела, пыталась заступиться за ребенка и орала на мужа, но добилась лишь того, что тот пригрозил запереть ее в одной из звериных клеток. Артисты тоже не понимали, что происходит и зачем так издеваться над мальчишкой. Лон никому ничего не отвечал. А когда Теор не выдержал и расплакался, то лишь ужесточил тренировки, грубо приказав заткнуться. Любящего отца словно кто-то подменил. Даже взгляд, которым он смотрел на сына, был жестоким и безразличным.
- Ах, бедный мальчик, — со слезами на глазах произнес Лилей, наблюдая, как уже не способного стоять Теора Лон, шипя через зубы, заставляет подняться.
- Не стоит его жалеть, — проговорил Зиргрин. — Это лучшее, что может для него сделать отец.
- Какая глупость! Кто так делает?!
Но никто не вмешался и не остановил хозяина цирка. В труппе циркачей его авторитет был непререкаем, и никто не смел влезать в его дела.
На второй день после того, как они встали лагерем, Зиргрин ощутил подступающую боль. Осознав, что сейчас будет, он скрылся в кустах, откуда на максимальной своей скорости помчался вглубь леса. С каждым мгновением ему становилось все хуже. Из глаз, носа и ушей текли ручейки крови. В какой-то момент парень рухнул на землю от накатившей слабости, после чего потерял сознание. Сколько он так пролежал — архан не имел представления. Только чудом его не тронуло местное зверье, хотя, скорее всего, животные чуяли исходящую от него опасность и держались подальше. Когда он бежал по лесу — смеркалось, а сейчас, кажется, было уже утро.