— Да, душу, может, и продадут, только ты забываешь, что такой эффект получат только те, кто младше тридцати, а представительницы более старшего поколения сильную разницу не заметят, если вообще выживут. Вот и получается, что те, кто у власти — а в основном это люди в возрасте — навряд ли захотят ради призрачной надежды подвергать свою жизнь опасности. Мало кто из правителей способен ради сомнительного во всех отношениях блага для своего народа поставить на кон свою жизнь.
— Радоваться жизни продолжительное время — это благо без всякого сомнения. Сколько хороших и нужных обществу людей умирают, не успев доделать свои дела. В вашем мире практически не знают инфекций и других болезнетворных вирусов — источник убивает любых конкурентов — это практически панацея от всех болезней. Вы счастливые и даже не знаете про такие страшные штуки, как рак или СПИД. И возможно, всех инфицированных нашим вирусом спасти будет невозможно, но последующее поколение оценит все плюсы в должной мере.
— Готов убить миллионы ради счастья неизвестного числа выживших, — прищурилась Ольга.
— Нет, не готов, — решительно затряс я головой, — но допустим, в другом мире уже существует вирус, который убивает всех без разбора, и лечения от него не придумали. И тут появляемся мы, предлагающие спасти многих и избавить от этой напасти их детей. Согласись, что ради такой надежды рискнут многие.
— Ну-у, с такими условиями этот мир навряд ли достиг других звезд. Не до них им будет. Ведь все силы направлены на борьбу и выживание. В нашем случае идеальным был бы более отсталый мир — работать намного проще.
— Работать с чем? — недоуменно спросил я.
— Мечтатель, — вздохнула моя любовь, — то роботы, то далекие звезды. Про реальность забываешь постоянно. У нас катастрофически низкий показатель мужского населения, огромное количество бесплодных, и нашему миру нужны мужчины. В более отсталую цивилизацию мы можем привнести многие удивительные для них вещи, а в качестве оплаты принимать мальчиков. А если новый мир не шагнул дальше бронзового века, то вообще можно объявить себя богинями и требовать себе в прислугу маленьких детей, самых лучших из которых мы будем забирать с собой на Олимп. Как ты считаешь, я потяну роль богини в каком-нибудь древнем Риме или в славянских племенах?
Последний свой вопрос Ольга задала, весело улыбаясь. Я её улыбку поддержал и с подколкой ответил, вопрошая:
— Тебе так не хватает преклонения? Хочешь, чтобы на тебя молились и возносили хвалу в твою честь?
— Вот ещё, — фыркнула моя жена. — Я оцениваю всё с прагматичной точки зрения, ставя в основу удобство и простоту. Такой шаг будет самым легким. А то, что в качестве сопутствующего элемента меня будут считать богиней, это лишь приятный дополняющий бонус.
Тут я уже не выдержал и рассмеялся, Ольга от меня не отставала. Успокоившись, я проговорил:
— Мы с тобой оба мечтатели. С алтарем пока всё туманно и призрачно. Червячок сомнения во мне пока живет и никуда не пропал. И вполне возможно, что в моём переносе виновата совокупность невероятных совпадений, в которых алтарь сыграл далеко не главную роль.
— Все может быть, — согласилась Ольга. — Но с этой гипотезой можно хотя бы начать работать, и это — главное. А параллельно подумать, как защитить аборигенов от нашего вируса. Ведь он передается воздушно-капельным путем. В общем, это — весьма интересная и захватывающая цель, на которую не жалко потратить и годы исследований.
— Согласен, и в этом деле нам бы очень помог архив Змеевых. Хотелось бы понять, над чем они все-таки работали. Причём работало не одно поколение, ведь алтарю почти сто лет. Тебе Ева, кстати, ещё не рассказала свою версию, кто и, главное, почему уничтожил род артефакторов?
— Увы, — сожалеюще вздохнула Ольга, — мы же после турнира никак не можем встретиться. Сначала Маньчжурия, потом куча дел навалилось, после отдых на Гавайях. Вопросов накопилось уже много, надеюсь, завтра сможем найти время, чтобы все их обсудить.
— Да, вопросов много, — подтвердил я и, переводя тему, спросил: — Как там наш сын?
— Там пока точно неизвестно, сын или дочь, — улыбнулась она.
— Ничего не знаю, должен быть сын, и точка, — безапелляционным тоном заявил я. — Мы же договаривались.
Моя жена рассмеялась и весело проговорила:
— Мы с тобой, конечно, договорились, но как там решит моя инопланетная Принцесса, вопрос к ней.