Через пару минут остановились опять. На берегу стоял заброшенный постамент; даже в полутьме были видны его щербины.
- Бывший памятник капитану Мейендорфу. Поставлен в столетие Пугачевского бунта от именитых горожан Ирхайска. Я еще в 93-м, до Батьки, хотел восстановить за свой счет - что думаешь, против целая коалиция поперла. Коммунисты и великий яблочник Фомин. "Как же можно, он же потом пленных на стене развесил, два плота с трупами вниз по Ирхаю пустил." Кто-то его называл "золотопогонником", кому было обидно, что он вообще носил погоны. Чего им скажешь? В Казани такого капитана не нашлось, так от города головешки остались. Поехали.
На этот раз ехали минут десять. Фары джипа высветили непонятное сооружение.
- А вот это, пожалуй, главный городской прикол. Тоже результат подневольного труда. Ну-ка, гости, что вам это здание напоминает?
- Быть не может, - сказал Куклинс.
- Рейхстаг в Берлине, - неуверенно сказал Олег. - Только в миниатюре.
- Он и есть. Это ДК рабочего поселка. После войны строили пленные немцы. Тут церкви не оказалось поблизости, чтобы переделать под ДК, вот и пришлось возводить объект. Инженер тоже был немец, он спроектировал. Секретарь горкома, кстати, редкий случай, бывший фронтовик, одобрил проект. Сказал - пусть будет как трофей. Уникальное место и, самое смешное, никто в Москве про это не знает.
Ладно. Дальше только производственные мощности, а здание администрации и так увидите днем. Поехали ужинать.
- Иван, - спросил Олег, - а что это за красная башня у пешеходного моста?
- Понял. Это музыкальная школа. Хороший домишко. Был у нас такой архитектор, - Люблинский. Много строил в Екатеринбурге и Омске, а у себя на родине почти ничего. Не было заказчиков. Наш Ирхайск город купеческий, народ всегда был прижимистый, если богатели, то строили просто большую каменную избу, без излишек. Промышленник Сахаров - одно из немногих исключений. Он и заказал эту псевдоготику.
Последние слова Савушкин произнес уже садясь в машину. Остальные сели тоже. "Ишь ты, крутой стрингер, - прошептал Толик, слегка толкнув его в бок. - Все газеты на стенах прочитал, все башни разыскал."
Некоторое время спустя, выехали на шоссе - дорога стала чуть лучше. Чувствовало, машины идут в гору, временами, очень крутую. За окнами пропали последние огоньки, исчезли даже силуэты частных домиков.
- Ночное сафари? - спросил Котелков.
- Не. Я заниматься вечером активными видами спорта уже не способен. Сейчас доедем, увидишь сам.
Доехали. Машины остановились на асфальтированной площадке. Откуда-то тянуло костром и шашлыком.
- Ух ты, - сказал Толик. - Хорошее местечко!
И кто бы с ним поспорил. Они стояли на высоком холме. Где-то внизу блестел в лунном свете Ирхай, а по правую руку, под горой, расстилался город - сотни огоньков под ногами. Это была карта, где вместо линий пунктиры включенных лампочек. Котелков, вспоминая недавний прилет, почувствовал, что уже узнает некоторые районы.
- Это называется - "Утес", - гордо сказал Савушкин. - Моя идея. Реализовал ее, правда, не я, а Кренделеев - наш пивной магнат. Здесь с десяти вечера все столы - только по заказу. Сегодня больше никого не будет. Еще сам хозяин подъедет.
Основное здание ресторана - мощная, бревенчатая изба, никого в такую погоду не привлекало. Котелков указал пальцем на деревянные скамьи под навесом, на самом берегу. Отсюда город был виден еще лучше.
Мгновенно рядом оказались два официанта, напоминавшие светлячков, так как каждый держал в руках маленькие свечки. Официанты были в черных брюках и белых рубахах с кисами, будто и нет в двух шагах кустов и обрывистого откоса. Они поставили на длинный стол зажженные свечи и подали меню, к удивлению почти всех гостей - каждому.
- Изучайте, - сказал Савушкин, - а пока всем рекомендую местное пиво. Когда оно разливное, да еще вчерашнее, знаете ли, почти пражские ощущения. Мне нравится "Светлый бархат", да и вам советую.
Котелков, Капитан, Толик и Олег последовали совету, а Куклинс попросил винную карту. Официанты пошли выполнять заказ. "Хотел бы знать, Гусар мне еще пятисотку одолжит, -подумал Олег. Если здесь хватит пятисотки."
- Тут хозяин принял мой принцип, - сказал Савушкин. - Все начинается с униформы. Если ты открыл ресторан, то и официанты должны быть одеты, как в настоящем ресторане, без всяких скидок. На производстве у меня - тоже самое: начинаем с того, что человек должен быть одет. Одет профессионально: шофер, как шофер, охранник, как охранник. Почему немцы так быстро научились жить без Гитлера? Потому, что форму сменили. Всю и сразу. На солдатах, на полиции, чтобы ничего не напоминало. У нас часто говорят: ладно там, что одето, как побрито, был бы внутренний мир. Черта с два! В душу ты человеку все равно не залезешь, да и не надо. А форму видно издали. Потом можно заниматься и тем, что внутри.
- Вот и займемся. Изменим внутренний мир - сказал Толик, с кружкой в руках - перед которым, как и перед остальными (кроме, естественно, Владимира Геннадьевича, выбравшего "Ахтамар") поставили пиво. Пиво и вправду оказалось достойным: мягкое, почти бархатное, в меру прохладное. Появилась и закуска от заведения - чесночные гренки.
- За встречу, - Савушкин поднял тяжелую кружку. Раздался добротный перестук.
- Теперь можно перейти и к меню. - Что же порекомендовать? Конечно, уху. Бараний шашлык. Шашлык жарит специалист - турок. Не пожалеете. Ну и, раз начали с пива, еще одна наша экзотика - раки. Их сварят минут за двадцать.
- А чем думаете продолжить? - спросил Капитан.
- Лично я - только пивом. Я давно понял, если пить водку как следует это не отдых.
- А как следует приходилось? - усмехнулся Котелков.
Савушкин усмехнулся.
- А кому не приходилось? Приходилось даже одному моему знакомому муфтию. Правда, до медресе.
- Пока не начали отдыхать - рабочий вопрос. Ваша производственная разведка уже поимела сегодняшнюю вражескую аналитику?
- Поимела. Причем, и я, и ты прочитали ее раньше, чем Батька. Нет, это не оперативность, просто Батька из Сочи возвращается только через неделю, и все сводки подшиваются в архив.