- Хорошая новость.
- Ну, для меня это не новость. Могу еще раз обрадовать: ваш приезд остался незамеченным. Больше никаких серьезных происшествий, за исключением одного: приехали двое журналистов из Москвы. Один из издания "Невское время", откуда второй - непонятно.
- "Невское время" это что? Орган петербургского землячества в городе Москва? - спросил Куклинс. Олег ощутил легкий прилив крови к ушам и прочему лицу; ночной ветерок, к счастью, действовал освежающе. Толик тихо прыснул, будто это его и не касалось.
- Журналистский десант из Москвы? - с нескрываемым удивлением спросил Котелков. - Будем ждать новых данных по этой теме. Враг как-нибудь отреагировал?
- Да. Резолюция Шмакова - "разобраться на х.й". Резолюция устная, других там не признают. Товарищ Шмаков - зам на хозяйстве, в том числе и по безопасности. Вообще-то безопасностью непосредственно ведает отставной мент Шурыгин - отставленный за повышенный садизм на рабочем месте, это так, к сведению. Шурыгин - это охранное подразделение "Перун", проще - бандитская крыша. А еще есть просто банда без крыши и без башни.
- Иван Дмитрич, - сказал Котелков, - это очень интересно и важно. Такой разговор с пивом совместить трудно. Я то может и выдержу, но вот к примеру великий писатель Анатолий Уздечкин того и гляди вынет блокнот и начнет составлять ударную статью: "Сибирский Пиночет и его тонтон-макуты". Давай пить пиво, а разговор о вражеских структурах продолжим завтра.
- Пусть так и будет, - ответил Савушкин. - Тем более, вот и хозяин прибыл. Не станем ему портить вечер производственными проблемами.
На площадке фыркнул подъехавший автомобиль. Подскочивший официант смахнул пыль с соседнего столика, постелил скатерть.
Появился и долгожданный хозяин. Он был не один.
- Вот Гумберт позорный, - тихо сказал Толик.
Пивной магнат и владелец ресторана по совместительству, был объемен, но еще более толст. Это особенно подчеркивала его спутница - высокая и стройная девочка, с чуть вздернутым носиком. Таких девочек еще в детском саду выбирают на роль принцесс; они взрослеют, но корона так и продолжает поблескивать на золотистых волосах. Девочка с любопытством смотрела на сидящих за столом, пытаясь понять кто они такие.
- Знакомьтесь, - Савушкин приподнялся, - пивоварня "Сибирский ковш" Алексей Баринов и его дочь Юлия, королева красоты Первого городского лицея.
- Сам ты Гумберт, - еще тише шепнул Олег, пихая Толика.
- Как вам наше пивко? - пробасил Баринов.
- "Хейнекен" отдыхает, - с чувством сказал Капитан.
- Он это серьезно, - заметил Котелков. - Сергей Иванович из Калининграда, там плохого пива не пьют.
- Здорово, - обрадовался Баринов. - Всю жизнь мечтал там побывать. Юлька, садись. Уже к вас собрался - вижу, Юлька из конной секции идет. Ужинала? - Нет. - А я еду уху хлебать - поехали со мной. Так вот и приехали. Витя (к официанту) сделай быстренько две ухи.
Савушкин, сидевший рядом с Бариновым, сказал полушепотом.
- Леша, она что у тебя одна по городу гуляет?
- Одна. Иногда с друзьями. А что?
- Не надо ей больше без охраны ходить. Даже в школу.
- Ты зря. Все знают, что она моя дочь. И в первую очередь знает Батька. Знает, что с ним случится, если...
- Все равно, поберегись. Если ты и, правда идешь со мной против Батьки...
- Давно решил.
- Вот и поберегись. Этот урод даже сам не представляет, до какой степени он непредсказуем.
Официанты принесли уху, одновременно поставив Баринову хрустальный графинчик с водкой, заранее зная о его привычках. Пошли тосты за встречу и совместную работу. Уха только-только была доедена, как подали главное украшение стола - широкий, деревянный поднос, на котором возвышалась груда раков, с зеленью и лимонами. Раки были громадны, иной безусловно одолел бы омара, встреться с ним в честном и открытом бою. Олег допивал уже третью кружку пива, пытался в полутьме на ощупь определить, где у рака шейка (попутно вспоминая, что у рака ищут не только шейку). Было на удивление хорошо: прохладный ветерок, звезды над головой, внизу огни Ирхайска, а вокруг полутьма и шутки коллег. Настроение не испортила даже необходимость подняться и произнести какой-то дурацкий тост, связанный с городом, из которого он недавно прибыл.
- Так ты из Питера? - обрадовался Баринов. - Пойдем-ка, покурим-ка, (верно, запомнил от секретарши, поклонницы Масяни).
Они отошли шага на три от стола, встав над обрывом - еще шаг и почти вертикальное путешествие в прохладную тьму.
- Как звать? Олег? Здорово, кореш такой был в классе, бандюком стал, убили. Олег, слушай, у вас там остался тот самый, проходняк, с канала Грибоедова, на Плеханова?
- Сохранился. Иногда пользуюсь.
- Ух ты, здорово. Я, как и Ванька, у вас учился, только он в Первом меде, а я - в Лесгафта, на легкой атлетики. Ты не удивляйся на мое брюхо, это оно у меня производственное. На "Зенит" ходишь? Ну хотя бы ходил? Молодцом! Слушай, у меня самое сильное впечатление, это когда он "Арарат" 6:2 сделал, а я ходил в 33-й сектор, самый хулиганский. Мы со стадиона уходили колонной и нас стали на Плеханова менты брать, причем так конкретно, просто на месте гасили, хоть и советские времена. Причем с двух сторон, с Невского и с Дзержинского, или как там у вас сейчас, с Гороховой. Я только потому и спасся, что ушел в тот проходняк. Потом через мост и до Садовой добежал, я так на стометровках не выкладывался. Слушай, сделаешь про меня репортах для своей питерской газеты, как мы тут пиво варим, не хуже вашей "Балтики"?
- Не волнуйся, будет и про тебя репортаж. Олег - лауреат "Золотого пера", так что распишет все в лучшем виде.
Это был Котелков, тоже покинувший стол. Рядом стоял Савушкин.
- Леша, на два слова, - сказал он.
Олег остался на обрыве в одиночестве, но ненадолго. Кто-то встал рядом.
- Вы и правда журналист из Санкт-Петербурга?
Голосок был тонкий и звонкий, так где-то внизу журчал Ирхай. Олег обернулся и сразу же сам почувствовал себя несостоявшимся Гумбертом. Рядом стояла Юля.
- Вам не приходилось брать интервью у Александра Васильева. Это группа "Сплин".
"Похоже, интервью с Розенбаумом тут будет невостребованным", - подумал Олег. Но из положения надо было выходить.