А на другой день в классе, когда он попросил уточнить, когда, она, неизвестно почему смутившись столпившихся вокруг друзей ("новый фаворит у принцессы") сказала ему: "Приходи. Для комплекта". А он не пришел. А она почему-то почувствовал, что вечер испорчен.
Официант принес напитки. Мартини для Юли было безо льда.
- Официант, - грозно сказал Паша, - это что, приличное заведение или колхозная столовая "Свинарка и свинарь"?
Официант извинился и помчался исправлять упущение. Антон взял салфетку, ручку, стал быстро что-то набрасывать.
Антона в классе, в общем-то, любили, даже считали главной ценностью (после Юли, естественно). Когда он только пришел в класс, то через месяц выиграл областные олимпиады по литературе и физике, причем почти одновременно. За успехи ему персонально вручили музыкальный центр, а он тотчас же продал его и разделил деньги между всей командной (это при том, что мама из райцентра посылала ему двести рублей в месяц, на продукты для тети и собственные карманные). Антона полюбили и прощали то, что другому простили бы вряд ли, даже в Первом лицее; шутил он редко, но очень обидно. В иные времена он должен был уже погибнуть на дуэли десять раз.
Юля все обожали еще больше. В первую очередь за то, что она не так давно отказалась учиться где-нибудь кроме Ирхайска: "в Лондон могу съездить и на каникулах, а здесь друзья. Условия? Создай их здесь." Юля была единственной дочкой в семье - мама умерла шесть лет назад и отец, выполнявший все просьбы дочери, потратил чуть ли не месячный доход на обустройство Первого лицея (сколько при этом отхапала мэрия!).
За Принцессою увивалась мужская часть обоих классов, поэтому, у тихого, не танцующего Антошки не могло быть никаких перспектив. Пока рядом такие орлы, как лидер лицейской баскетбольной сборной Пашка. Или лучший танцор Серега. Или...
Официант принес исправленный заказ. К этому времени Антон закончил свою работу и, как бы невзначай, отодвинул салфетку. Юля взглянула и прыснула. На троне сидела принцесса (почему он меня только так рисует) с гневным личиком. Перед ней на коленях стоял лакей, похожий на официанта, а над несчастным возвышался стражник с огромной алебардой и туповато-решительным выражением лица, еще больше похожий на Пашку. Все рассмеялись, причем добродушный Пашка даже расплескал пиво.
Все равно, ничего ему не светит - подумала Юля. А жаль, может быть что-нибудь бы и обломилось как-нибудь. Если он для начала останется на ночь вместе со всеми, а не уйдет через полчаса. Ведь было бы интересно...
Узнать, обломилось бы чего-нибудь Антону или он действительно ушел бы через полчаса, Юля так и не смогла.
Дверь распахнулась и в зал вломилась толпа каких-то гиббонов в масках и камуфляже.
- Всем-на-хуй-бля-на-пол-бля-стоять-бля-мордой-к-стенке-на-хуй!!!
* * *
- Как его Егорыч накачал! Класс! Парад! - Елкова чуть не прыгала от восторга.
Савушкин действительно вошел в студию, едва ли не как генерал, приехавший инспектировать образцовый гарнизон. Он подошел к столу, уже хотел сесть, как вдруг досадливая гримаса исказила лицо - в кармане зазвенела мобила.
- Зря он ее не оставил, - огорченно сказал Гулин.
- У него почти все номера заблокированы, - с тревогой сказал Капитан. - Оставлены пять или шесть, как горячая линия на неотложный случай.
- Садись, Ванечка, - презрительно сказал Батька, - или еще не все указания получил?
Савушкин, успевший сделать шаг назад и что-то сказавший невидимому в кадре Игорю Вилоровичу, вернулся за стол. Его лицо было спокойным. Почти спокойным.
Зазвонил мобильник, теперь у Куклинса.
- Что-что? Да, сейчас буду звонить. Понял.
- Что стряслось?
- Дочь Баринова позвонила по мобильнику отцу - тот сейчас в Москве. Говорит: ее и ребят-агитаторов, какие-то неизвестные схватили и куда-то везут. Отец позвонил нашему, не знает что делать.
Глава 4 (вторая неделя, продолжение)
Коммунисты поймали мальчишку,
Затащили в свое кэгэбе,
"Расскажи, где ты взял эту книжку,
Руководство к подпольной борьбе!"
(Старая песня, о главном. Исполняется
на мотив "Марсельезы")
А очки опять целы!" Мирная беседа о катках и асфальтоукладчиках. Савушкин дарит информацию. Принцессу не заказывали. Влип очкарик! Царица доказательств. Что нужно Лужкову и Яковлеву? Кто такой государственник? "Как от папаши не попадало!" Ну, допустим, Заяц. Программа для Ташкента. Муки творчества. "Мы их сломали!" Ну, допустим, Шевчук. Еще не отпетые мошенники. Извращенная любовь гиббонов. Принцесса кусает руки. Никакого руколожества! Нет наперсточникам, нет "Перуну". Контратака. "Граната!" Что говорил майор гвардии? Антон кусает руки. Проверка диктофона. Страусиная ферма. "Они здесь". Предложение для Шурыгина. Срочное сообщение. Главное чудо Гарри Поттера. "Простите тетя". Вечер патриотической песни. Просто хороший вечер.
- Антошка, ты жив?
- Жив, - шепнул Антон. - Даже очки целы. Юль, у тебя мобильник. Звони скорей, пока они не сообразили нас обыскать.
Вопрос, заданный Юлей, был не случаен. Когда один из налетчиков схватил Принцессу за шею, чтобы повернуть к стене, Антон прыгнул на него как мартышка, повис на шее, опрокинул на стол. Антона сбили на пол и, наверное бы затоптали, но тут раздалась команда и всех быстро, закрывая ладонями глазами, вывели из заведения. Персонал как встал лицом к стене, так и остался.
"Бастилия" и так была не в центре города, сейчас же фургон, в который их бросили, явно оказался за городом. Четверо охранников сидели у борта, там где было светло; шестеро ребят сбились в кучу у противоположной стены. Трясло немилосердно, глядя в щель можно было увидеть мелькавшие придорожные деревья.
- Пашка, - шепнул Антон. - Если они Юльку услышат, тогда прибегут. Хватай их за ноги, как и я. Пусть она подольше поговорит.
- Убьют.
- Если про нас никто не узнает, вот тогда точно убьют. Юля, звони.
Юля нащупала мобильник, достала, включила. Несколько болезненных секунд тишины и вдруг далекий, будто из другого мира, голос отца.