* * *
- Дрынов, ты охренел, что ли?
- В чем дело, начальник?
- Ты зачем ее сюда притащил? Дочку нашего пивного олигарха. Надеюсь, ее не помяли?
- Вроде нет.
- Запри ее отдельно от всех. И возвращайся, работать надо. Их надо всех дожать за час.
Фургон въехал на территорию бывшей ментовской базы, приспособленной под тренировочный центр охранной фирмы "Перун" десять минут назад. На глазах у Шурыгина, стоявшего у окна, парни в маска и в камуфляже, с молниями на щитках, быстро выбросили из фургона пленных, потащили во внутрь. Приглядевшись к одной из пленниц, Шурыгин слегка схватился за сердце. Ряды МВД Шурыгин был вынужден покинуть не по сумме шестидесяти случаев издевательств над задержанными, а только по шестьдесят первой причине, когда ночь в лапах Шурыгина провел сын генерального директора концерна "Запсибнефть".
Лично проследив за тем, что Юлю отвели в одну из дальних комнат и заперли под охраной одного из бойцов, Шурыгин отправился поглазеть на задержанных. В большой комнате на стульях сидели пленники: трое ребят. Перед ними стоял Леваневский, импозантный и строгий, как гестаповский следователь. Сзади него - двое охранников в масках. Охранники слегка помахивали дубинками, что придавало картине законченную театральность.
Гораздо больше Шурыгина удивило другое. В стороне стояли еще двое его бойцов. Один из них подбрасывал в ладони монетку, другой держал за шиворот невысокого паренька в изящном черном костюме, правда, на ногах - дешевые ботинки. Очки на лице паренька слегка съехали в сторону, но он даже не пытался их поправить, а просто глазел в какую-то точку, найденную на стене. Его лицо было бледным, но спокойным.
- А это что?
- Товарищ командир, - хохотнул боец Дрынов, вот этот шурик, просто бешеный. Меня чуть в кабаке не задушил, Леха из-за него в машине навернулся. Вот, хотим разыграть, кому из нас брать его в разработку.
- Отставить. Кому было сказано, - (тихо, чтобы Антон не слышал) никаких следов и эксцессов. Я сам с ним разберусь. Пошли, мальчик.
Взяв Антона за плечо, Шурыгин вывел его в соседний кабинет, видимо, директорский, так как там были и шкафы, и мощный дубовый стол.
- Зря вы это, - тихо и буднично сказал Антон. - Никакой юридической силы мои показания иметь не будут.
- Да ну, - удивленно сказал Шурыгин, - и, схватив Антона за плечи, заорал глядя ему в лицо.
- А ты знаешь, что бывает за сопротивление при задержании? А ты знаешь, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ НЕ ДОЖИТЬ ДО БОЛЬНИЦЫ? НУ, ОТВЕЧАЙ, ЗНАЛ?
В эту минуту из соседней комнаты раздался радостный рев. Вбежал Дрынов, чуть не прыгая от счастья.
- Командир, я триста баксов заработал. Вот, оказывается, кто у них художник, - и показал толстую папку с рисунками Антона.
Антон каким-то чудом извернулся из рук Шурыгина, прыгнул к Дрынову, но Шурыгин выставил ногу Антон растянулся посередине комнаты.
Когда Антона перевернулся, чтобы встать, он увидел стоящих над ним Шурыгина и Дрынова. Они с интересом разглядывали рисунки, иногда хихикая.
- Ха. Да тут не только про Батьку. Еще какая-то девчонка везде.
- Ну, девчонок в сторону.
Потом Шурыгин опустил руку, схватил Антона за шиворот и поставил на ноги, взглянув прямо в лицо. Антон тоже поднял голову.
В глазах Шурыгина уже не было прежней наигранности. В них стояло то, что пожалуй можно было назвать участием.
- А вот это уже серьезно, - сказал он. - Влип очкарик!
* * *
- Считаю до трех. Если ты будешь отвечать мне только "да", больше не трону. Твоя фамилия Аржанин?
- Да.
- Ты малолетний ублюдок?
- Да.
- Ты напишешь все, что я скажу?
- Да.
- Вот тебе бумага. Двадцать минут, чтобы все перекатать и поставить свою подпись. Потом то же самое скажешь на камеру и в диктофон. Понял? Чего башкой киваешь? Три раза подряд отвечай: "понял"!
- Понял. Понял. Понял.
* * *
- Вот вы в своем недавнем интервью, прямо так и сказали: надо быть реалистами. Надо, Юрий Петрович, непременно надо. Ведь сейчас дороги в России строят и чинят не какой-нибудь советский Госдорстрой, а власти больших городов: Лужков в Москве, Яковлев в Питере, Лебедев в Нижнем Новгороде. Эти господа дорожат городским бюджетом и покупают ту технику, которая и дешевле, и экономичней, а главное - производительней. Надеюсь, у вас нет рычагов давления на Лужкова, чтобы он купил ваши катки? Или может есть? Откройте тайну, Юрий Петрович.
Ведущая. Иван Савушкин, вам замечание за неэтичное ведение дискуссии.
- Я государственник, - медленно сказал умотанный Батька, чуть ли не с полминуты подумав над тем, что же сказать. - Государству наша техника всегда была нужна и будет нужна.
- Тогда почему государство ее у вас сегодня не покупает? Или может сейчас президент у нас не государственник? Юрий Петрович, вы молчите покороче!
Ведущая. Иван Савушкин, вам замечание за неэтичное ведение дискуссии.
- Не знаю. Откуда знать.
- Зато я знаю, что государство сейчас требует от каждого собственника или директора: работать, платить зарплату людям, платить налоги. Вы не делаете ни первого, ни второго, ни третьего. Так какой вы государственник?
- Ты парень производства не знаешь.
- Я два завода уже поднял, - ответил Савушкин. - Когда стану мэром, буду третий поднимать. В чем-то вы правы, Юрий Петрович, я пока мало разбираюсь в производстве катков. Я и в кирпиче когда-то не разбирался. Теперь - разбираюсь. Жизнь заставила. Но в моей предвыборной программе есть план реанимации завода "Красный каток". Он, уж, поверьте, более реалистичен, чем ваша идея взять деньги в долг, запустить сборочный цех и потом ждать, когда же кто-нибудь чего-нибудь купит. И, кстати, о программах...
- Ванюша, давай перекурим.
- Ладно, - пожал плечами Савушкин. - Долго не курите, здоровью вредно.
Батька огрызнулся сквозь зубы, быстро вышел в соседний кабинет. У дверей встал охранник. Батька достал мобилу.
- Алло, Шурыгин, как дела?
- Процесс пошел. Двоих уже дожали, пишут объяснения. А еще для тебя сюрприз. Угадай.