- Окайя! – дрогнувшим голосом позвал он. – Прекрати немедленно!
Губы Мерси изогнулись в оскале.
- Я предупреждаю тебя, Окайя!! – еще громче крикнул эмир. А в ответ девушка вытянула к нему руку и сделала шаг. Один шаг, но Асмару показалось, что тонкие пальцы вот-вот сомкнутся на его шее. Возможно, это действительно было так. Но скорее всего, в смятении и страхе, эмир не понял, что только что испытал на себе магию сирены. Он увидел то, что хотела показать Мерси и ощутил по ее приказу именно то, что она велела ему ощутить. Как два года назад девушка заставляла нечисть плакать от счастья, слушая ее пение, так и сейчас она затмила Асмару разум, оставив там лишь панику, боль и понимание абсолютной безысходности.
И тогда, накрытый потоком ужаса и отчаяния, эмир сделал то, что еще было в его власти. То, что он никогда не должен был делать в подобной ситуации и что точно не было частью его безупречного плана. Он воздел руки к небесам и золотое пламя чистой силы окутало его ладони.
Хохот разнесся по тронному залу. Он хотел ее напугать?! Проучить?! Увы, это не сработало. Потому что Мерси уже знала, что не отступит: ей просто некуда было отступать. И шагнув вперед, она почти с нежностью провела пальчиками по застывшему лицу Асмара. Сумасшествие никогда не мешало Фениксам взывать к Источнику. Так случилось и на этот раз.
Эмир с ужасом поднял глаза, глядя как его руки покрываются жжеными ранами. Он чувствовал боль тысячи игл, впивающихся в кожу в том самом месте, где только что были ладони девушки. Он видел, как огонь Лазури, более неподвластный ему, окутывает его фигуру, и как в этом же пламени, проедавшем до костей его плоть, нежится безумный Феникс. Оно не только не ранило ее: казалось, оно пыталось к ней прильнуть, приласкаться, словно ручной котенок или сотня маленьких золотых змеек. И Асмар не мог понять, отчего оно становилось таким диким и обжигающим рядом с ним. Он пытался кричать от боли, но лишь беззвучно открывал рот; пытался сбросить пламя на землю, но только в бессилии смотрел, как кожа сперва покрывается волдырями, а потом с треском сморщивается, чернеет и исчезает в огне…
Дверь распахнулась за миг до того, как великий эмир Лазури прахом упал на пол и как его голубые глаза в последний раз посмотрели на место – символ его безграничной власти: золотой трон с высокой резной спинкой. Мерси заметила этот взгляд и, рассмеявшись с новой силой, протянула к нему руку. Пламя, родившееся словно из ниоткуда, в мгновение ока поглотило трон целиком, оставив от него лишь лужицу чистого золота на мраморных полах, да горстку драгоценных сверкающих камней. Последнее воспоминание о Воинственном правителе.
Разрывая тонкую ткань одежды, за спиной у девушки выросли огромные огненные крылья. Распахнув руки, она взмыла над землей. Ветер подхватил огонь и спустя миг вся ее тонкая фигурка была охвачена золотым пламенем. Длинные рыжие волосы рассыпались по обнаженным плечам. Впервые за долгое время Мерси чувствовала себя совершенно свободной. Она не задумывалась о том, что только что произошло, не представляла, что ждет ее дальше. Она была счастлива в своей безумной эйфории, хохотала, не замечая, как слезы льются из глаз. Казалось, пламя Лазури скользнуло в самую ее душу, заглушило мысли, подчинило разум и ничто не сумеет его погасить.
Она даже не поняла, что за странная тень метнулась к ней наперерез. Почти не ощутила острой боли, которая случается, когда кто-то бьет чем-то тяжелым тебя по голове. Только вздрогнула, когда мир погас в распахнутых глазах, и ничком, без единого звука, повалилась на землю.
Тяжело дыша, над распростертой Мерси стоял Рейвар.
Глава 16
Если ты меня любишь, значит, ты со мной,
за меня,
всегда, везде
и при всяких обстоятельствах.
NNN
Она пришла в себя неожиданно, словно услышала как его дыхание коснулось ее лица, когда он наклонился ближе проверить ее состояние. Еще не зная, что происходит вокруг, она сначала улыбнулась, словно в предвкушении чего-то очень приятного, сладостного, и лишь затем открыла глаза.
- Здравствуй, Рейвар, - поздоровалась почти с нежностью. – А я все думала: когда же ты появишься.
- Выходит, ты меня ждала, - с толикой равнодушия протянул мужчина. Он сидел на постели у ее бедра, пристально вглядываясь девушке в лицо. И, судя по морщинке, явственно прорезавшейся у него между бровями, то, что он видел, ему не особо нравилось.