На двери с одной стороны присутствовала массивная латунная ручка, поворачивая которую до него, заходили предшественники. Виктор Степанович оглянулся в последний раз на дорогу, - там эвакуаторы расчищали путь, а "скорые" включив мигалки увозили чудом выживших, - взялся за холодный металл и повернул рукоять. Раздался щелчок, и он потянул дверь на себя. Мягкий, не раздражающий глаза свет заструился из образовавшейся щели, за ним не было видно ничего и шагнув в это белесое марево, всё ещё сомневаясь, Виктор Степанович захлопнул за собой дверь изнутри.
5
Сделав несколько шагов вперёд, Виктор Степанович с удивлением резко остановился, услышав знакомый голос и последовавший за ним натужный кашель заядлого курильщика.
- Проходи, проходи. Не стесняйся, как говориться. Присаживайся, не стой колом.
Разливающийся вокруг свет стал тускнеть и проявившиеся очертания, открыли удивительную картину. Перед Виктором Степановичем развалившись в мягком кресле, цвета слоновой кости, сидел не кто иной, как Петрович... Сторож из гаражного кооператива.
- Ну, что замер то? Привидение увидел? - Петрович видимо оценив собственный каламбур, разразился хриплым хохотом и припечатав себя рукой по коленке указал зажатой между пальцами беломориной, на стоявшее напротив идентичное кресло.
- Но, как это возможно? Ты же... - Виктор Степанович медленно опустился в кресло и оглянувшись назад увидел дверь, через которую вошёл. Только с этой стороны она была белого цвета, остальное пространство вокруг скрывалось за клубящимся туманом, который бился о границу невидимого пузыря, в котором они находились.
- Да, да, я тот самый Петрович, или немножко не тот самый... Не так важно, в сущности, кто я. Для меня важно кто ты, а точнее - кем ты стал, понимаешь? - Петрович смачно затянулся папироской и выпустил вверх клуб дыма. - Тысячи лет, я наблюдаю за вами и отбираю среди людей достойных, пытливых, смелых, не боящихся новых открытий, вершащих свою судьбу так, как видят сами. Но, их слишком и слишком мало. Большинство людей предпочитают использовать духовные костыли, вместо того, чтоб заглянуть за штору и увидеть бесконечность, которую я приготовил для них. Увы, но пройдя через эту дверь, - Петрович снова указал папиросой за спину Виктора Степановича, - ты сделал окончательный выбор.
- Я не очень понимаю... - Промямлил Виктор Петрович и посмотрел на бывшего сторожа, ставшего... Кем? Богом? Дьяволом?
- Мало кто понимает. Впрочем, тебе уже и не нужно. Тот, кто сомневается, ищет свою дверь и обязательно её находит. Ты в свою вошёл. Ваша жизнь полностью в ваших руках, со всей ответственностью выбора в ней.
- Кто же ты такой?
- В твоём понимании, пожалуй, что и бог. Творец мира и всего сущего в нём, если угодно. - Петрович задорно подмигнул Виктору Степановичу и на мгновение у него над головой вспыхнул и погас нимб.
- И что теперь, зачем мы здесь? Ты будешь судить меня и если...
- Никаких если и судилищ. Твоя судьба уже решена и закончиться здесь. Не будет ни райских кущ, ни бессмертия души, ни прочих ваших бесконечных земных гаданий о вечности, - которую такие как ты пропустили промеж пальцев словно песок.
- Тогда зачем... - Виктор Степанович неопределённо махнул рукой пытаясь подобрать нужное слово.
- ...Зачем этот спектакль? - Существо, выглядевшее как Петрович и говорившее как он, задумчиво посмотрело куда-то в даль и грустно улыбнувшись сказало. - Считай это моей последней исповедью, и твоим покаянием. Признанием своей ошибки. Моей скорбью об утрате новой надежды. Подарив вам бесконечную вселенную, я заложил в неё свой светоч мудрости, - а в вас стремление к жизни и жажду познания, - я дал вам свободу воли и право выбора. Но вы упорно не замечаете моих знаков, они на каждом шагу, но из раза в раз люди находят себе утешение в придуманных заблуждениях, что ещё хуже, в придуманных вами богах и суевериях. Отрицая суть того, что вы сами есть Альфа и Омега, как и непреложность того, что всё сущее в этом мире подчинено лишь одной идее: вы - есть я, как и я - есть вы. Все ключи перед глазами, все замки в ваших руках, нужно то было всего лишь, захотеть это понять...
Петрович замолчал, по его щекам текли слёзы. Виктор Степанович поднял свой обречённый взгляд и заглянул тому в глаза. На мгновение, бесконечная мудрость угасающим проблеском ошеломила его сознание. До него начало доходить, что существо перед ним не примет никаких оправданий, что единственным спасением могла послужить лишь чистота жизненного пути, отречённая от навязанных представлений заблудших пророков и всевозможных мессий. Что единственным спасение был лишь его незамутнённый разум, помноженный на жажду жизни. Но было уже поздно, и слепая ярость в мгновение заполонила сознание Виктора Степановича, заставляя выплюнуть последние слова вперемешку с всепоглощающей злобой.
- Но ведь ты сам дал нам это право выбора! - Заорал он в бешенстве и вскочив с кресла бросился на жестокого бога.
Демиург с грустью, в бессчётный раз посмотрел на разлетающиеся и тут же истаивающие хлопья сгоревшей в приступе ненависти материи, - всё что осталось от бессмертной сущности Виктора Степановича, - и тихо прошептал:
- Да... Дал... Но право быть самими собой.