Рихта молча смотрит на меня с минуту, а потом ухмыляется, и взгляд ее неуловимо меняется.
— А я все думала, когда ж ты наконец перестанешь глотать все дерьмо, которое я тебе заливаю. Все-таки умеешь огрызаться. Это хорошо.
Так это была проверка?..
— Спасибо, — получается полувопросительно, но Рихта уже что-то дальше листает, и лицо её становится то ли злым, то ли радостным — эта эмоция у дарган проявляется примерно одинаково. — Что-то случилось?
— Нет, но скоро случится. У меня запрос на стыковку от лайнера Объединения. Комиссия вархов желает посетить мой корабль для выяснения обстоятельств нападения шерхов на крейсер планеты Миртос.
При упоминании вархов у меня сводит зубы.
— Иди в каюту и закройся там. Я скажу, что особь с Земли такая развалюха, что до сих пор не встает и говорить не может.
— Но комиссия…
— В жопу их. Сами разберемся. Тем более, что по твоим же словам, ты мало что помнишь о крушении. Давай, вали отсюда, пока не запеленговали.
Я послушно скрываюсь в своей каюте и извожусь там следующие пару часов. Можно выходить или нельзя? Как назло санузла отдельного не было, а в коридор выходить было боязно — с моей везучестью я нарвусь по пути туда и обратно на комиссию в полном составе…
Когда в третьем часу ожидания мне уже физически сложно терпеть, ко мне робко стучатся. Я прикидываю, что вархи не стали бы церемониться, поэтому отвечаю на стук неуверенным “войдите”. Дверь отъезжает в сторону, и я вижу того, кого меньше всего ожидаю — Шершу. Рахшаса замирает на пороге, а потом перламутр глаз её начинает искрить. С визгом-воем она бросается ко мне и спустя мгновение уже тискает с недюжинной силой — откуда её столько в этом маленьком теле?..
— Ты жива… слава звездному пути… ты жива… я так испугалась… я так испугалась…
Я неловко касаюсь дрожащего плеча рахшасы, легонько поглаживаю.
— Ну, ну… все в порядке… я в порядке…
2-3
Шерше требуется минут пять, чтобы успокоиться, после чего искрение глаз её чуть гаснет. Она отсаживается, неловко перебирает лапки, жмурится, дрожит… А потом неуверенно растягивает черный рот в улыбке. В груди теплеет немного — кажется, я все-таки по ней скучала.
— Ты не представляешь, что началось… — рассказывает Шерша, успокоившись и дождавшись меня из санузла: вархи засели в капитанской рубке и засели основательно. — Станцию так тряхнуло, что сорвало все стабилизаторы и посадочные панели, снесло защитные экраны… Пока все наспех ремонтировали, комиссия единолично решила считать тебя погибшей, даже отметку успели внести… а капитан уперся. Сложил полномочия, взял одиночник и полетел за тобой. Я не надеялась, если честно… мы же видели, как тот крейсер… как он… весь…
Рахшаса снова дрожит, сжимает лапки. Я ободряюще глажу ее по плечу, раз уж с запозданием, но все же выяснила, что их раса очень тактильна.
— Поэтому, когда получили сигнал с корабля дарган, такая неразбериха началась… Тебя ведь отметили как погибшую, поэтому никто теперь не знает, что с тобой делать… И у Миртоса есть претензии к работе комиссии, ведь формально за безопасность сектора они отвечали… в общем, скорее всего, будет разбирательство…
Я зябко передергиваю плечами. Разбирательств мне только не хватало…
— Ты не волнуйся, тебя никто трогать не будет — ты ведь по сути еще одна проблема, с которой никто не знает, что делать. Так что потерпи еще немного, ладно? А я побуду с тобой, пока все не устаканится.
Я вспоминаю свою первую реакцию на рахшасу — недоверие и ужас — и удивляюсь, как за такой короткий промежуток времени она стала… ну не родной конечно, но такой близкой… Ведь я и правда была рада ее видеть, мне и в самом деле ее не хватало.
Каюта у меня маленькая, намного меньше той, что была на станции, я не уверена даже, что это вообще каюта, а не наспех освобожденное подсобное помещение. Но грех жаловаться после того, как меня вытащили с корабля шерхов почти умирающей, и мы с Шершей сидим в ней вдвоем до самого вечера. Рахшаса рассказывает о доме, показывает на планшете снимки и видео со своей планеты. На Рах очень зелено и влажно, сплошные тропики с кучей диковинных растений. Флора и фауна настолько разнообразна, что для выживания в таких условиях рахшасы и научились мимикрировать под окружающую среду сначала физически, а потом и психоэмоционально, когда некоторые виды достаточно эволюционировали. В этом и было коренное отличие наших видов, которое Шерша не могла понять — человек природу подстраивает под себя, а рахшасы — себя под природу.