Ядовитый кипяток ошпаривает внутренности.
— Вот, понимаешь?
— … то есть, лучше бы я дала Мару умереть, это ты хочешь сказать?..
Шерша вздыхает. Экран чуть рябит — межпланетная связь здесь работает с перебоем.
— Я не знаю, как лучше. Правда, не знаю… В любом случае, теперь тебе придется нелегко… хочешь, я прилечу к тебе?
— Да тебя же тут затопчут…
— Да, ты права… я мало что могу сделать… Ладно, пока дам один совет — постарайся не выделять кого-то из них слишком явно.
Кажется, уже поздно…
— Это будет… очень трудно…
— Поэтому я и говорю — постарайся.
— Просто тот, второй… у него такой паршивый характер! Он постоянно зубоскалит и провоцирует Мара, дразнит его… Ну вот как к нему нормально относиться?
— Это он от отчаяния.
— Что?..
— Он понимает, что капитан… нравится тебе. А он третий лишний. Он по умолчанию в проигрыше… вот и пытается хоть как-то привлечь твое внимание, занять твои мысли…
— Детский сад…
— А что делать? Ты и от нежностей с его стороны будешь шарахаться… а ему страшно остаться за бортом, ведь на кону его жизнь как-никак. Я не оправдываю его, ни в коем случае… но я понимаю его чувства.
В словах Шерши есть смысл — ведь за собственным сумбуром в голове я и представить не пыталась, что творится в голове у туров. Ведь они были друзьями… а теперь между ними все перевернулось с ног на голову. Понять их чувства до конца я вряд ли смогу, но должна постараться хотя бы не осложнять эти отношения еще больше…
Не успеваю я отложить планшет после прощания с Шершей, как мне приходит уведомление о новом сообщении от неизвестного отправителя. Я беспечно кликаю… а там фото хохочущей Рихты и приписка “совет да любовь”. И куча откровенных видео. Очень откровенных видео из категории "мжм".
“На случай, если не разберешься, что куда вставить, пугало ты отсталое”.
Вот… стерва…
“Спасибо большое”.
Почти тут же прилетает:
“Обращайся. Если что, в контейнере есть всякие мазилки. Я как знала, что тебе пригодится. Белая коробка с тройными кольцами”.
Я откладываю планшет, делаю глубокий вдох… нет, ну она же не могла…
Еще как могла, это же Рихта.
…и действительно — на самом дне не одна, даже три означенные коробки, в каждой — по пять тюбиков с вязкой субстанцией… твою же ж мать… Планшет снова вибрирует — ну что там, опять срамота какая-то?
“Если будут обижать — пиши. Кастрирую обоих.”
Да уж… надеюсь, до этого не дойдет… потому что с этой лысой станется и правда кого-нибудь кастрировать…
Я должна злиться — но почему-то улыбаюсь, как идиотка.
3-5
Время до вечера тянется чудовищно медленно, словно густая смола деревьев между пальцами, но стоит Шерхентас скрыться за поросшими скалами, как практически мгновенно дом со всех сторон зажимает мрак и холод. Я сижу на полу у кровати, накинув на плечи одеяло и бездумно перетираю пальцами камушек, подаренный Шершей — его тепло успокаивает и согревает. Я сижу и не могу сдвинуться с места и чем сильнее стараюсь себя поднять, тем тяжелее кажется тело, словно с каждой секундой неподвижности силы текут из него и впитываются в пол.
Вставай. Ну же. Встань и спустись вниз. Он сам ни за что в жизни не предложит… прошлой ночью ведь не предложил… Он ждет, и я это знаю. Ждет, когда я приду первой, потому что… почему? Почему сам не придет?.. Не хочет?.. Злится?.. Почему…
Так, хватит. Если я просижу еще минуту, то уже не встану вообще.
Лестница ни звука не издает под моими ногами — но сердцебиение наверняка опережает меня, потому что стоит мне заглянуть в гостиную, как я встречаю взгляд Мара. Он лежит, закинув руки за голову, но расслабленным не выглядит. Все слова, что я сочиняла на ходу, словно льдины повисли на языке.
— М… может… хочешь подняться?..
— …Хочу, — звучит хрипло и низко спустя мгновенную заминку.
О Господи…
Он поднимается бесшумно, бесшумно приближается — или я просто не могу услышать его шагов?.. Гора надвигается на меня в темноте, в глубине ее — море скрытого огня, мне кажется, я вижу отблески его в полумраке. Я же… не сгорю в нем заживо?..
Хотя может… я хочу в нем сгореть?..
…Вдвоем на постели, какой бы большой она ни была — тесно. Тесно от воздуха, ставшего резиновым и душным. Расцветает темнота миллионом огней, они словно глазницы покалывают, все тело покалывают, отовсюду текут и капают на кожу невидимые разряды электрического тока. Под моей щекой — тяжелые, плотные звуки, бьются огромные сердца, сильно и яростно перекачивая темную кровь. Мне страшно шелохнуть ладонью, лежащей тут же: кажется, одно единственное движение способно выбить сотни искр… и тогда не миновать пожара.