И вот эту привязь сорвали.
— Что молчишь, малышка? — шепчет он жарко мне в макушку, жар стекает по волосам в шею и плечи. — Тебе страшно? Злой и страшный Раш, он только и делает, что обижает… конечно, его никто не будет любить и ласкать…
— Прекрати…
— Что это мне прекратить? Я не хочу прекратить… мне нужна моя жена, как и моему побратиму. Почему ты ласкаешь только его? Улыбаешься только ему… спишь только с ним…
— Мне трудно… — говорить мне сейчас трудно, почти прижатой к стене, задыхаясь от все нарастающей паники, — быть ласковой с тем… кто ведет себя как ты…
— А мне, думаешь, легко? — хрипит он, опустив голову. — Легко слышать… как ты стонешь под ним? Каждую ночь… каждую шерхову ночь… так сладко поскуливаешь… с ним… не со мной…
— Замолчи, — упираюсь ладонями в его живот, он содрогается от напряжения, но не сдвигается ни на миллиметр.
— Видеть тебя… с ним… — явно не слыша меня, продолжает Раш, он рехнулся, он точно рехнулся, что он… — видеть тебя… в одежде и представлять без нее каждую секунду… думаешь, мне легко?..
Он вжимается затвердевшим пахом в мякоть моего живота, мне больно и очень страшно, он же намного, намного сильнее меня и сделать может все, что угодно… сейчас бы распасться на атомы… просочиться сквозь стену за спиной… я отворачиваюсь, а он все хрипит, словно в горле у него — песок и камни, словно он вытолкнуть их хочет… он чуть отстраняется… и вжимается снова. И снова…
— Пожалуйста, — тон его неуловимо меняется. — Один раз… ну… с него не убудет… разочек хотя бы… рукой…
Все тело окатывает ледяной волной. Разочек… рукой?!.
— Ты с ума сошел?! Отпусти меня сейчас же!
Он не слышит, он не хочет слышать. Глаза у него стеклянные, когда он перехватывает мое запястье, тянет на себя… под спущенные дерганым движением штаны… там пульсирует его член, весь покрытый вязким выделением, каменный и обжигающий… он весь опутан черным выпуклым рисунком — я тут же отвожу взгляд. Не хочу… не могу… смотреть…
Раш стонет над моей головой, сжимает мои пальцы своими и тянет их вверх — а затем сразу вниз. Вверх и вниз, вверх и вниз… Господи… это невыносимо просто… это… Горит лицо и шея, комок в груди разбухает и вот он уже в горле, я тяну руку на себя так сильно, что мышцы сводит, а он не чувствует даже моего усилия… Он двигает по своему члену моей рукой и кажется, лопни Шерхентас над головой — он не заметит и не услышит.
Но хлопок входной двери он слышит.
Мы синхронно поворачиваем голову — я с ужасом, а он… не знаю, что у него в голове, но мою руку он не выпускает. Даже делает еще одно движение — прежде чем его сносит от меня в стену.
Мар дышит тяжело и неровно, руки его почернели. В мою сторону он даже не смотрит… господи… что он подумал?.. что я сама?.. что я сама решила?..
— Ты… шерхов выблядок… ты что заставил ее делать?!
Облегчение — он даже мысли не допустил, что это могла быть я — мешается с ужасом. А когда Раш’ар поднимается, наклоняет голову и скалится… Молчи, молчи, просто молчи!.. Ничего не говори!
— Ну прижал маленько. А что?
… ну зачем, боже?..
Мар срывается с места — и влетает в него всей своей массой. Бьет по лицу, отбрасывая в сторону, Раш’ар рычит и бьет в ответ… Они молотят друг друга свирепо и яростно, обмениваясь ударами в голову и корпус, и я покрываюсь липким холодом, когда раздается глухой хруст — боже, да они же ломают друг другу кости!.. Перехват, рывок — и Раш падает спиной на стол, тот трескается и просаживается… он подрывается с места, и вот уже Мар летит в стену, снося угол. Крошится дерево и камень, чудовищный грохот мешается с рыком и лупит по ушам… я сжимаюсь в углу, стараясь стать меньше… господи… это же никогда не закончится… они же все время будут так… да за что мне это…
— А ну прекратите!..
Летят щепки и стекло, когда они вламываются друг в друга и разлетаются снова…
— ХВАТИТ!
Бесполезно… Покрытые чернотой руки выворачивают суставы, ломают пальцы, брызги крови на стенах и полу… Я кричу и кричу, но за грохотом едва ли сама слышу свой голос… все бесполезно, они меня не слышат… никто меня не слышит…
Отчаяние — голодное, жадное — раскрывает пасть под моими ногами. Оно глотает меня заживо, пожирая и перемалывая кости, кроша их в порошок. Я ничего не могу сделать… я ничего не могу… это моя вина… во всем этом виновата я, я просто…
Ты просто ничтожество.
Я смотрю на осколки стекла под ногами. Если эти двое… если они не слышат меня… то может…