Доминик откровенно вздрогнул от ее голоса — он настолько привык, что в его квартире не бывало никого постороннего и совершенно забыл о своих вынужденных соседях.
— Пока хватит, — вздохнул он, догадавшись, о чем спрашивала его девушка.
Он привлек ее к себе и, обняв, тихо сказал:
— Ничего продавать мы не будем. Я найду способ заработать денег. Ты мне веришь?
— Но игра карты — это не зарабатывание… — покачала она головой.
Доминик не дал ей договорить — он наклонился к ней и поцеловал. Конечно, карты — это не способ заработать. Когда они поженятся, он попробует устроиться куда-нибудь на службу. Сейчас просто не до того, чтобы думать об источниках доходов…
***
На лодочной станции в парке вечером было безлюдно. Доминик без труда увидел мужчину, с которым стремился встретиться. В первую секунду он даже опешил, решив, что обознался. В лодке сидел, дожидаясь его, Паскаль и не Паскаль одновременно. Он запомнил Лефевра совсем другим, этот же мало походил на него: взлохмаченные седые патлы вместо всегда аккуратно уложенных темных волос, неопрятная хламида вместо элегантного костюма, стоптанные сапоги. Что еще его ожидает?
— Не нравлюсь? Да? — скривился тот, когда к нему все же приблизился Доминик. — Я еще и пью…
От него, действительно, несло перегаром.
Доминик даже засомневался, стоит ли посвящать Паскаля в свои проблемы.
— Излагай, — приказал тот и похлопал рядом с собой, предлагая присесть на лавочку в лодке.
«Внешний антураж!» — чуть не расхохотался в голос Доминик, обратив внимание на руку Паскаля — ухоженную и с прекрасным маникюром. Ему даже стало стыдно за свои ногти. Ну, если запихнуть руки в карманы или надеть потрепанные перчатки, то никто ничего не заметит, а уж издалека тем более.
— Пропала моя мама, — негромко отозвался Доминик, присаживаясь рядом. На всякий случай, стараясь оказаться от «бродяжки» подальше.
— И что? — хмыкнул Паскаль. — Взрослый человек. Найдется.
— Она покинула дом впопыхах. А с ней должны быть два мальчика — мой брат Матисс и Реми Морель, брат моей невесты, — тихо продолжил Доминик, все же искренне надеясь, что Лефевр ему поможет, не откажет.
— Звонил матери? Мальчикам сколько лет? — спросил тот, доставая из хламиды бутылку и делая несколько глотков какой-то мутной жидкости, слабо напоминающей коньяк, хотя на этикетке так и было написано.
— По десять, они ровесники, — ответил Доминик, брезгливо покосившись на бутылку. — Матери звонить бесполезно, она не ответит на незнакомый номер, а с основного я сам опасаюсь.
— Будешь? — Паскаль протянул бутылку своему собеседнику. Но Доминик отказался, отчаянно замотав головой. — А зря, — скривился Лефевр, словно проглотил комара. — Отличный травяной чай с капелькой бальзама для запаха. Мне как тому ослу — своей дури и без выпивки хватает.
— Ты все тот же, — усмехнулся Доминик, обрадовавшись совершенно искренне.
Он очень хотел обнять старого друга, но опасался, как это будет выглядеть со стороны — маркиз Бертран обнимается с бомжом.
— Не совсем, — горестно вздохнул Паскаль. — Меня списали, как и тебя, без выходного пособия. Теперь перебиваюсь случайными заработками.
— Как списали? За что списали? — заволновался Доминик.
Ему казалось, что в разведке Паскаль задержится если не на всю жизнь, то, по крайней мере, надолго.
— Я не смог выбросить в окно движущегося автомобиля телефон и оставить не мог — и то, и другое было провалом. Королевская разведка меня обменяла на их резидента. Но что-то сломалось во мне, когда меня пытали.
— Пытали? — ахнул Доминик.
А он, дурачок, идеализировал работу разведчика.
— Теперь я хром и сед, — вздохнул Паскаль. — И живу на крошечную пенсию. Седину, правда, закрашиваю, а вот хромоту никуда спрятать не могу. Она слишком заметна… Так говоришь, с ней должны быть мальчики?
Доминик кивнул.
— Только ради детей, — покачал головой Паскаль. — А не могло случиться так, что мальчиков или одного из них похитили, а твоя мать отправилась на розыски? — спросил он.
— Именно для этого ты мне и нужен, — хмыкнул Доминик. — Одному никак не разобраться. И еще есть одно дельце, которое я хотел бы выяснить, не светясь самому.
— А старик Паскаль, значит, пропадай, но друга выручай.
И Лефевр, запрокинув голову, допил содержимое своей бутылки и спрятал ее в многочисленных складках своей хламиды.