Каждый раз глядя на красивое лицо графа Гийома, искаженное злобой и презрением к окружающим, маркиз Бертран ловил себя на мысли о том, что если бы граф был несколько добрее к окружающим, то любовников и среди дам, и даже среди мужчин, хоть это и считалось позором, ему удавалось находить гораздо легче и проще — они сами бы висли на нем. А не выигрывать в карты рабов себе для ублажения. Хотя… Может, в этом что-то и было — чувствовать себя властелином, хозяином, богом.
Ему, маркизу Бертрану, ставившего благородство во главу угла, но не за карточным столом, этого не понять.
«Скажу вам убить, будете убивать, скажу лечь со мной в постель, ляжете и будете подставляться, как похотливая шлюха», — Доминику вспомнились слова графа, брошенные им перед началом игры и заставившие его поежиться, как от холода или удара плеткой. В любви он предпочитал нежность, а не принуждение.
И теперь ничего не оставалось делать, как уговорить Сару Морель, убедить, в конце концов, рассказать, в какую неприятную историю он попал, надавить на жалость. Он что-нибудь придумает — подход к женщинам у него имелся.
Только ему все равно было непонятно, как граф собирался получить долг с Сары. Насколько Доминику было известно, у той ничего не было за душой. Впрочем, он и не помнил, что в тот злополучный вечер проиграл Тьери Морель. Давно это было…
— Да, кстати, маркиз, — вывел его из размышлений голос графа, — за вами будут непрерывно следить мои люди. Вы уж простите, но я не потерплю, чтобы меня нагло надули. Я хочу быть уверенным, что ваш брак со вдовой Морель будет самым настоящим, а не договорным, если он случится. И хочу напомнить, что все должно быть по-честному. Карточный должок… — граф Гийом снова злорадно скривился, отчего стал похож на хищную птицу. — Должок, — повторил он и, подняв палец к потолку, покачал им. — Я буду ежечасно, ежеминутно напоминать вам об этом.
— Да я ни о чем таком и не помышлял, — солгал Доминик, хотя перед этим именно об этом и раздумывал, как подкатить к Саре и попытаться с ней полюбовно обо всем договориться…
Маркиз Бертран вылез из-за карточного стола и направился в буфет, залить шампанским свой проигрыш. На бутылку недорого вина он сможет нашарить по карманам несколько монет — сегодня с него хватит и проигрышей, и выигрышей. Да и, если честно, то, похоже, в течение нескольких ближайших месяцев дорога в клуб ему будет закрыта — вход сюда стоил приличных денег, которых у него просто не появится в карманах. Содержания он лишился, это очевидно: к своей подружке возвращаться нет никакого смысла — ей сегодня же донесут, что произошло в клубе, и как следствие, Жюль выставит его за дверь. Ни теплого тела, ни денег. Скорее всего, кто-нибудь из доброхотов уже позвонил ей и обо всем доложился. Мужчины не меньшие, а может, даже и большие сплетники, чем женщины. Им дай только повод, они и войну объявят из-за пустяка.
Телефон Доминика уже как добрых полчаса молчал: от Жюль не пришло ни одной смс-ки, хотя до этого она его буквально забрасывала сообщениями, не давая сосредоточиться на игре. Плохой знак.
Доминик вздохнул. Джульетта Дюваль — девочка богатая и без поклонника, падкого на деньги, ее красота не останется. А ему что теперь делать? Где взять средства на жизнь? Если, конечно, не посещать клубы, не играть в карты, не обедать в дорогих ресторанах, не одеваться в супермодных бутиках, то тех средств, которые ему назначил в качестве содержания его папаша пятый маркиз Бертран, вполне хватит, чтобы не помереть от голода. Можно попытаться устроиться на работу. А что? Мысль неплохая — образование у него было отличное. Спасибо родителям, настояли. Только как-то не принято среди аристократов пачкать руки работой. Это на них должны вкалывать, а они лишь наслаждаться всеми радостями жизни…
В буфете к расстроенному маркизу Бертрану, который даже не пытался наливать шампанское в бокал, а пил прямо из горла, подошел молодой виконт Лоран. Он постоял немного, ничего не говоря, видимо, ожидая, что первым все же заговорит Доминик. Но тому совершенно не хотелось с кем-то что-либо обсуждать. Хватит на сегодня, наговорился.
Виконт постоял еще немного, а потом, когда они остались одни, тихо спросил:
— Почему вы не сказали всем, что карты были крапленые?
— А что бы это изменило? — оторвался от бутылки маркиз и внимательно посмотрел на парня. — Я должен был проиграть и проиграл. Мне вообще не следовало садиться с графом за карточный стол.
— Вот тут вы абсолютно правы, — кивнул виконт Лоран и добавил:
— Понадобится помощь, я всегда к вашим услугам. Вы мне бескорыстно помогали изредка, а я умею быть благодарным.