— А вот это больше похоже на правду, — согласился с ним Доминик. Ему тоже тогда показалось, что хоть Морель и проигрывал, но этот факт его нисколько не беспокоил, складывалось такое впечатление, что он проигрывал не свои деньги и даже не деньги графа.
— И напоследок, версия третья, глупость полная, но самая вероятная, — продолжил Лефевр. — Граф Гийом… Граф, опять граф, снова граф… Похищая Сару, которую выманили бы в больницу к сбитому машиной старику Роберу, граф имел возможность стребовать два карточных долга сразу: с девушки за отца, а с тебя за то, что ты не женился на Саре. Похищением девушки они лишили тебя такой возможности.
— Э, нет, — запротестовал Доминик. — Если бы захотели, то давно бы похитили Сару. За ней присматривают мои соглядатаи, но не охраняют. Она мало кого интересует: бродит возле нее весьма неопрятного вида тип, и все.
— Хорошо, что и ты его заметил, — усмехнулся Лефевр и тоже, как совсем недавно Доминик, обернулся, чтобы взглянуть на Сару.
И почти вовремя. Он заметил машину, мчавшуюся на предельной скорости вдоль королевского парка по улице, где и ездить-то разрешалось медленно и лишь по специальным пропускам. Паскаль оттолкнул Доминика к самой ограде, а сам бросился к девушке — объяснять что-либо не оставалось времени. Он успел спрятаться с Сарой за каменный выступ тумбы — машина вылетела на тротуар, никого не задев, а затем, взвизгнув тормозами, развернулась и умчалась, откуда приехала.
— Что это было? — недоуменно спросил Доминик, подбегая к ним.
— Могу сказать, что это не граф, — проговорил Лефевр, — он играет обычно тоньше. Замечу, что и не его люди стреляли по дому Сары в пригороде. Это кто-то еще. Но я завтра же узнаю — машина у них слишком заметная.
— Машина как машина, — пожал плечами Доминик. — Цвет неприметный, таких в городе множество. И модель распространенная.
— Э, нет, — протянул Паскаль. — Дверца левая отличается по цвету… Резина на задних колесах более изношенная, чем на передних… И в небольшой аварии побывала недавно, но вмятина на крыле не отремонтирована. Вот если бы они сбили Сару, тогда, уверен, сразу же появилось бы заявление об угоне в одном из полицейских участков, а автомобиль был благополучно обнаружен брошенным в паре кварталов от места наезда на девушку. А так машина им еще пригодится — судя по всему, нападавшие люди небогатые. Иначе бы приобрели бы для этих целей угнанный ранее перекрашенный автомобиль, чтобы даже зацепиться глазом было не за что.
Доминик улыбнулся — и когда его друг успевал все разглядывать? Не зря Лефевр слыл лучшим дознавателем на курсах. Такие мелочи подметить успел буквально за секунды.
— У меня есть подозрение, — произнес Паскаль, — что это активизировались родственники Сары.
— Зачем им моя смерть? — девушка переводила взгляд, полный слез, с одного мужчины на другого. — И что станет с Реми, если со мной что-нибудь случится?
— У меня есть предположение, — сказал Доминик, обнимая Сару, дрожавшую, словно от холода, и стараясь ее успокоить. — Но я его озвучу чуточку позже.
— И у меня есть предположение, — добавил Паскаль. Он вынул из кармана пиджака носовой платок с вензелем и вытер щеки девушки, по которым покатились слезинки, а потом ее нос. — Но я выскажу его после того, как маркиз Бертран даст свою оценку происходящему. А пока могу попросить, лишь чтобы вы были внимательны на улицах, а еще лучше без маркиза Бертрана из квартиры не выходили, даже за продуктами.
Сара кивнула и перестала плакать — рядом с такими мужчинами ей было почти не страшно.
***
Вечером в клуб Доминик не пошел — остался дома. Во-первых, расследование идет и без него полным ходом. Во-вторых, если граф захочет быть обыгранным еще раз, то барон с виконтом вполне справятся самостоятельно, и ни у кого не возникнет подозрений, что они втроем играют на лапу. Доминик почему-то совершенно не сомневался, что граф проиграет еще не раз. В-третьих, хотелось побыть с Сарой, чтобы та успокоилась окончательно. Ну, и, в-четвертых, надо поразмышлять в тишине и покое. Как-то последнее время совершенно не оставалось на это времени.
Доминик, оставшись один, — Сара с нянем уже спали, или делали вид, что спят, но его, по крайней мере, больше не беспокоили — налил себе большую кружку кофе и снова и снова принялся перебирать в памяти события прошедших дней. Что-то очень важное у него постоянно выскальзывало, не давало ему покоя.
— Итак, — прошептал он негромко, — все началось не с момента моего проигрыша графу Гийому, а гораздо раньше. И даже не с момента проигрыша Тьери Мореля и его смерти.