Ближе к вечеру виконт Лоран подогнал машину к дому и поставил ее на стоянку.
— Не приглашаю к себе, — извинился Доминик, забирая у него документы и ключи. — Вы за рулем, а мне, кроме выпивки, и предложить вам нечего. — Он развел руками. — В холодильнике мышь повесилась.
Виконт Лоран, улыбнувшись, поклонился маркизу в ответ и ушел, не стал заходить в квартиру — не пригласили, значит, так нужно.
Подождет следующего раза, чтобы взглянуть, как живет маркиз Бертран. Успеется.
— День прошел бездарно, — проворчал Доминик, буквально падая в зале на диван перед включенным телевизором, который и смотреть-то не хотелось, тот работал исключительно для фона — находиться в полной тишине он не мог.
— Завтра надо занять у кого-нибудь денег и дать объявление о моем предстоящем бракосочетании, — сказал он телевизору, разговаривать больше было не с кем. — Надо еще подумать, где это окажется дешевле — в печатном или электронном издании.
Завтра практически последний день для дачи объявления — не успеет дать, потом бракосочетание ему в копеечку встанет. Королевское разрешение на брак обойдется недешево.
Ехать к вдовствующей маркизе Бертран на поклон не хотелось, та его все равно не поймет и денег вряд ли даст. Она никогда его не понимала, даже когда Доминик был совсем маленьким, никогда не разговаривала с ним. Матушка называется. А от повзрослевшего сына открестилась вовсе, когда тот начал погуливать по женщинам, посещать клубы и играть в карты. Еще и отца настроила против него. Но он нисколько не обижался на родителя, который фактически лишил его наследства, и к маленькому Матиссу не испытывал неприязни, скорее, наоборот, очень любил его, так как роднее у него никого не осталось, да и у малыша, кроме него, тоже никого не было. Раз в два месяца обязательно наведывался к нему в имение, проверял, как за ним смотрят, чему учат. Неделю обязательно проводил с ним в доме. Он не спрашивал, посещает ли мальчика матушка, тот сам обычно жаловался, что мама за последнее время пробыла с ним всего несколько дней. И покидая ребенка, Доминик давал себе клятву, что это последний раз, когда он оставляет его одного. Он обязательно завяжет с разгульной жизнью и сам лично, раз Матисс больше никому не нужен, займется его воспитанием. Но, вернувшись в город, тут же забывал о данной клятве до следующего приезда в имение…
Уже смеркалось, когда Доминик Андре заглушил двигатель своего автомобиля перед коваными воротами. За ними начиналась аллея, ведущая к небольшому домику в глубине парка, в котором последние пять лет жила его мать, Армэль Андре, фактически превратившая свой дом в свою тюрьму, изолировавшись от всех.
Доминик сложил руки на руль, не решаясь выйти из машины и пройти за ограду. Что он скажет матери? Считай, он ее не видел с момента похорон пятого маркиза Бертрана. Нет, видеть-то он ее видел, только ни разу не говорил с ней. Та пресекала любые попытки Доминика приблизиться к ней. Вероятность, что она захочет поговорить с ним сейчас, была равна нулю. Но Доминик сейчас был настроен решительно. Ему просто не к кому было обратиться с просьбой занять денег. До ежемесячной выплаты оставалось еще две недели, и их надо было как-то прожить. А еще требовалась немалая сумма на объявление о его бракосочетании.
Доминик потер подбородок, затем кончик носа, вышел из машины и решительно направился к воротам. Привратника здесь давно не было, его будка практически развалилась. Маркиз сам открыл скрипучие ворота и пошел под сводами деревьев по аллее к дому.
Входная дверь оказалась незапертой, он толкнул ее и вошел в темный холл.
— Матушка, — позвал Доминик, но ему никто не ответил.
Он прошел дальше в неосвещенную залу.
У окна спиной к входу в кресле сидел человек.
— Матушка, — снова позвал Доминик, приближаясь к ней и останавливаясь в метре от кресла.
Женщина протянула ему руку для поцелуя, но Доминик, подойдя ближе, наклонился и поцеловал мать в морщинистую щеку.
— Заявился, — проговорила та недовольно скрипучим голосом.
Доминик ничего не ответил, а только кивнул, совершенно не заботясь, увидела мать в темноте или нет его кивок.
— Говорят, ты собрался жениться. Правда? — спросила она, чуть отстранившись от сына.
«Быстро слухи распространяются, однако. Интересно, кто позвонил Армэль Андре и сообщил новость? — хмыкнул про себя Доминик. Он знал, что его мать почти ни с кем не общалась. Даже когда он звонил ей или маленький Матисс, она не всегда отвечала на звонок. — Теперь точно денег не даст».