— И больше никуда не выходил? — наседал Любимов.
— Ну, за бухлом, за цыпками… вместе вот…
— И не отъезжал никуда?
— Бухой-то?.. Да вы чё! — возмутился Брилев. — Я ж не дебил!.. Тачка моя там, у парадной…
Рогов вернулся в комнату, отрицательно качая головой.
Любимов подошел к Стукалову и начал, морщась от выхлопа, осматривать его одежду и костяшки пальцев.
— Вы чё? — удивился Стукалов.
— Через плечо… не горячо? Квартиру снимаешь?
— Снимаю, — кивнул Стукалов.
— А сам откуда?
— Из Бобруйска.
— А где это? — спросил Рогов.
— В Белоруссии.
Надо же! Шишкин, когда гневался на кого-нибудь из стажеров, любил постращать, что отправит того в Бобруйск. Шумел: «В Бобруйске был? Был в Бобруйске, я спрашиваю?!» Василий думал, что это такой мифологически-юмористический городок наподобие Урюпинска, Мухосранска или Шепетовки. А надо же — существует в действительности. О Шепетовке и Урюпинске, что они существуют, выяснилось раньше: через Интернет.
— Встань-ка, — Любимов подошел к сидящему на диване Брилеву. Рогов ходил по комнате, осматривая нехитрую обстановку.
— Что случилось-то? — поднялся Брилев.
— Вашего Кощеева вчера убили, — обрадовал Любимов, проверяя брилевские карманы.
— Кощея?.. Где? — опустил руки Брилев.
— В Летнем саду.
— Так вы что думаете, это мы? — заволновался Брилев. Сыграть волнение удалось, кажется, убедительно. Брилев даже хотел краем глаза в зеркало заглянуть, но зеркало оказалось вне поля видимости.
— Пусть лошадь думает. У нее голова большая. А мы проверяем… Вась, ну что? Тут пусто.
— Вроде пусто, — нехотя согласился Рогов. — А Коротченко — что за парень?
— Жека? — переспросил Стукалов. — Нормальный пацан.
— Ладно, погнали… — кивнул Любимов. Он обернулся к Брилеву: — Собирайся давай…
— Я… — побледнел Брилев. — Куда? Почему?
— По кочану… Машину твою посмотрим.
В «тойоте» ничего подозрительного не обнаружилось. Но Брилев спускался с оперативниками по лестнице как-то суетливо, и Любимов насторожился. А поэтому обыск в автомобиле произвел со всей возможной тщательностью. Не забывая поглядывать на Брилева — вдруг чем-то выдаст себя. Но Вадим уже успокоился и даже причесался пятерней, сверяясь с боковым зеркальцем.
— Ладно, гуляй пока… — разрешил Жора.
Брилев шустро устремился в магазин «Продукты», расположенный буквально в соседней парадной.
Рогов и Любимов отправились к оперативной машине, припаркованной рядом с открытым таксофоном с разбитыми стеклами. Трубка и наборный диск были выдраны с корнем — вандалы попались упорные.
— Хулиганье ночью шарилось, — кивнул Рогов. — Может, это наши орлы? По дороге за водкой…
— Если и так, то вряд ли они об этом помнят, — ухмыльнулся Любимов. — Пьянь хренова… Слушай, может, в саду и впрямь «хулиганка»?.. Сделал старик кому-нибудь замечание и получил по чайнику.
— Вполне возможно, — кивнул Рогов. — Но Коротченко проверим. Для очистки совести. Где он живет?..
— На Гражданке. Пилить и пилить еще… Скорее, Гриша в районе накопает. Надо еще пожрать заскочить. Между прочим, я не завтракал, в животе урчит, — Любимов глянул на наручные часы. — Ого, уже почти полтретьего. Поехали… Чего стоишь?
Но Рогов медлил, разглядывая стекло разбитого таксофона.
— Ну да, стекла острые, — согласился Любимов, — порежется кто-нибудь… И что предлагаешь: в жилконтору идти? Или, может, мне застеклить собственноручно? Я умею. А убийцу кто ловить будет? Достоевский? И жрать охота…
Рогов молчал, теперь уставившись на часы Любимова. Тот удивился, вновь глянул на циферблат.
— Говорю же, полтретьего. Ты чего, Василий Иваныч? Застыл, как мумия в саркофаге… — уже всерьез обеспокоился Любимов.
— Тикалки, — наконец подал голос Вася.
— Что — тикалки?
— Там, на подоконнике. Пошли…
Рогов резко развернулся и двинул назад.
Брилев как раз заходил в парадное с четырьмя бутылками импортного пива.
Оперативники нагнали его уже на площадке второго этажа, когда Стукалов открыл дверь.
— Вы чего?.. — растерялся Брилев. Чертовы менты! Достали! Расслабиться не дадут!
— Соскучились, — бросил Любимов.
Рогов отодвинул Стукалова и быстро прошел в комнату. Приблизился к подоконнику. Так и есть. Ёшкин кот, чуть не проворонил…
— Смотри, Жор…
— Чего там?
На подоконнике лежали часы с разбитым стеклом. Минутная стрелка была погнута.
— Швейцария, — оценил Любимов. — Похоже, настоящая. Тыщу бакинских «весят», не меньше.