Я сказал:
— Ладно, давай.
Я решил, что выслушаю его. И, знаете, я абсолютно точно не пожалел об этом.
***
— Какими судьбами? Выглядишь хреново, кстати, — Гавриил пару раз крутанулся на стуле, а потом повернулся ко мне, посмотрев в глаза.
— Зато ты как всегда выглядишь как божество, поздравляю тебя с этим.
—О, брось, просто генетическая лотерея, — по одному его лицу я понял, что подобные комплименты ему наскучили лет пять назад. Сраный везунчик. Гребаное божество. Что, думаешь, если Бог дал тебе идеальное мужское лицо, то тебе сразу все можно? Ладно, ты прав.
— Хочешь тебя удивлю? Ты никогда не нравился своему отцу.
— Ага, не зря ж он к себе в подвал водил ребенка нашего садовника.
Я замер и уставился на него. Гавриил пожал плечами, хмыкнул и резко встал, подходя ко мне.
— Ты ведь не разочаруешь меня тем, за чем ты сюда пришел?
Сюда. Мы находимся не в отделе полиции, я бы сюда не пошел, зная, что могу увидеть Азирафеля. Не мог ручаться за то, что не придушу его. Я немного посидел ночью и нашел, что у Гавриила есть собственная организация. Целая толпа бешеных спин. Теперь я сомневаюсь, что он не срывал ту операцию. Ну а если все-таки срывал, то, что ж, я могу только пожать ему руку. Хоть кто-то подгадил моему Боссу.
Единственный, кому хватило сил.
— Мне нужна помощь с документами.
Гавриил медленно кивнул и улыбнулся мне. Нет, серьезно. Не усмешка, не оскал. Улыбка.
— Сколько ты хочешь?
— Нисколько, — он пожал плечами и хмыкнул. — Если ты забьешь последний, выигрышный гол, то я не собираюсь брать с тебя ни одного цента.
— Ты… почему ты такой хороший? — я поморщился, скривив рот. — Типа, я видел твоих сотрудников только что. Они будто буквально пять минут назад выползли из ада и от них воняет пеплом. Какого хера, Гэб? Я тебе даже не отсасывал! Или… — я нахмурился, посмотрев в сторону, — или я чего-то не помню со своего марафона? — я потер подборок, посмотрев на пол.
Гавриил рассмеялся и хлопнул меня по плечу. Он сказал:
— Сомневаюсь, что ты так хорошо отсасываешь, чтобы я что-то делал бесплатно. Хотя, можем проверить, — я уставился на него во все глаза и он продолжил, все ещё улыбаясь показывая эти свои идеальные зубы, которые стоили, наверное, около шестнадцати тысяч долларов: — это просто мой для тебя прощальный подарок. Не уверен, что мы встретимся с тобой снова.
— Ты сказал это так, что мне даже стало грустно, — я усмехнулся ему, все ещё ощущая тяжесть его ладони на моем плече. — Думаю, мы ещё увидимся.
— В аду?
— Именно там.
Гавриил посмотрел мне в глаза с какой-то гордостью, кивнул головой и снова отошел. Я ощутил какую-то тоску.
Это тоска усилилась, когда Гавриил сказал, глядя мне в глаза:
— Я рад, что ты смог… вырваться из этого. Я не знаю, к чему ты пришел, но я уверен, что это лучшее, что ты смог бы сделать для себя. Для всех.
Наконец, и я улыбнулся ему. Так давно не улыбался, что аж мышцы на скулах как-то свело странно. И я сказал:
— Я пришлю тебе открытку.
— Из ада?
Я посмотрел в окно и глубоко вдохнул. Неважно, куда я пойду, там действительно начнется ад. Поэтому я только сказал:
— Да, из ада.
Я залип на несколько минут, глядя в окно, а потом подошел к Гавриилу, обрисовывая, что мне нужно и для чего. Я достал сигарету, прерываясь на половине рассказа, и он щелкнул своей зажигалкой, поднося ко мне. Я закурил, кивнул ему и продолжил, пока он параллельно начал что-то искать в компьютере по поводу моего дела.
Хоть с кем-то я осознаю, что это, скорее всего, наша последняя встреча. И я так был рад, что этот хоть кто-то смог меня понять.
Было так чертовски много подводных камней в моем плавании. Но вода камень точит, поэтому я здесь.
Это мое последнее путешествие. Путешествие в один конец. У меня оставалось около двадцати четырёх часов. И последнее, что я увидел в своей старой жизни — как чужая рука щелкала предо мной зажигалкой, давая мне огонь. Что бы это, нахрен, не значило.
Я в жертву принесу себя
Я стану казнью для тебя
Тот сон мне правду рассказал
Меня ты предал, ты мне лгал
Комментарий к 28. When the angels softly cry
просто смотрю на количество оставшихся глав и не верю что я (и все читающие) паровозик который смог: https://sun9-12.userapi.com/c854124/v854124990/1e4585/lI_x59bsqzU.jpg
========== 29. Would 1000 souls still pray for you and I? ==========
От принятия решения должно стать легче. Ты решаешь для себя что-то, принимаешь бесповоротно, но нет, нихрена. Я решился ещё после разговора с Рафаэлем, и это было верно. Я это, черт возьми, знал. В последнее время я знал слишком много.
Я пришел домой к четырем утра, и на входной двери со стороны подъезда была приклеена записка. Я сорвал её так, что скотч едва не разорвал бумагу.
Закрыл дверь на ключ, прошел вперед и развернул ее. Не так много слов, чтобы разрыдаться. И на том спасибо.
«давай просто поговорим ещё раз? пожалуйста, позвони мне, ладно? я очень скучаю и волнуюсь за тебя. дай мне знать, что с тобой всё хорошо. мы все обсудим ещё раз, найдем компромисс, мы всегда это находили»
Я покачал головой и смял бумагу в кулаке, засунув её в карман.
Нет, не хорошо. Нихрена уже не хорошо, и давно хорошо не было, но вместо того, чтобы помочь мне, ты решил загнать меня в самый угол, довести до истерики, до самого беспомощного состояния, а теперь будешь жаловаться на то, что я решил свалить?
Блять, нет, это твои проблемы, не мои.
Я давно отключил все камеры, выкинул жучок, но сейчас я понял, что оставаться дома нельзя. Они придут. Возможно, утром. Выломают двери и все такое.
Поэтому я взял все необходимое, что мне понадобится, и уехал в отель.
Закрылся там, выдохнул. А потом меня накрыла паническая атака. Всю дорогу мою голову, меня всего, все мотало по мысли о том, что следующей ночью все кончится. На этот раз по-настоящему. Я знал, что не было других выходов, он сам мне всё обрубил, он не дал мне дышать.
Придерживаясь за стену я с трудом дошел до кресла. Сел в него и закрыл лицо руками. Не видеть, не слушать, не думать. Голова гудела жутко, сердце, казалось, могло взорваться с минуту на минуту. В глазах мелькали мушки, лицо и спина вспотели.
Пройти. Это должно пройти. Потому что я так хочу.
Достаточно иногда просто захотеть.
Когда я пришел в себя, то просто уставился в потолок, приведя дыхание в норму. В голове все гудело, все воспоминания просто смешались в один комок. Картина отца надо мной сменялась стальным столом и серыми стенами, потом лицом Азирафеля, потом обнимающий меня Босс, потом лицо моей мачехи. И всё это крутилось на одной карусели панической атаки, а я так и не смог понять, что из этого для меня самое страшное.
Психопаты не могут любить. Не умеют,
Но почему мне тогда так больно? Это все только ебаная привязанность?