Кэт решила, что то, что она сейчас питала к жертве, это, должно быть, сочувствие.
Глава 10
9:55 вечера.
Ей разрешили воспользоваться подстилкой, но теперь она снова оказалась на дыбе. К счастью, ее руки были привязаны к крестовине за спиной, а не над головой. По крайней мере, пальцы не онемели. Когда ее ноги начинали сильно дрожать, она могла на встать коленями на бетонный пол, но в таком положении ее предплечья так выворачивало, что было слишком тяжело, находиться в таком положении долго. Тем не менее, это принесло некоторое облегчение.
То, что он растер у нее на груди, сняло большую часть жжения. Она почувствовала что-то вроде пульсирующего жара центре правого соска. Тот, который по какой-то причине подвергался наибольшему издевательству.
Ей завязали глаза, но не надели ящик на голову.
Еще одна маленькая поблажка.
Во рту у нее был резиновый шарик. Он был прикреплен к кожаному кляпу, пристегнутому к ее лицу.
Они поменяли сбрую и вагинальную затычку на другую с двумя маленькими фаллоимитаторами, которые одновременно проникали и во влагалище, и в анус. Эти инородные предметы доставляли большой дискомфорт, но хотя бы не причиняли боли.
Ей было холодно. В горле ужасно пересохло. Вкус во рту напоминал опавшие листья.
Унижение. Дискомфорт. Лишения. Боль.
Четыре всадника ее личного Апокалипсиса.
Единственным утешением для нее была кошка, которая по какой-то причине привязалась к ней, а может, просто любопытствовала. Время от времени она чувствовала, как та трется о ее лодыжки, ее прохладный влажный нос и мягкие лапы, а однажды почувствовала ее мозолистые теплые подушечки передних лап и маленькие острые втянутые коготки на своем бедре чуть выше колена. Она представила себе кошку, стоящую на задних лапах и смотрящую на нее, хотя пока не имела ни малейшего представления ни о ее расцветке, ни о размере, ни о цвете ее глаз, смотрящих на этого странного голого человека, привязанного к непонятной конструкции.
Она вспомнила табби[10]. Самку. Вспомнила ее зеленые глаза. И представила, что эта кошка и есть то самое ее домашнее животное. В первые дни после смерти Дэниела и развода она была так одинока, что взяла шестинедельного котенка, табби, из приюта и назвала его Нили в честь обреченной героини Пэтти Дьюк в фильме "Долина кукол". Кошка прожила с ней до самой своей смерти от рака в прошлом году. Имя, которое она дала ей в честь вымышленной наркоманки, стало ироничным, практически провидческим и совсем не смешным, потому что за почти три года до смерти кошка заболела диабетом, и Саре приходилось делать ей уколы инсулина дважды в день, в складку кожи на шее, во время кормления.
Это было чертовски неудобно - строить весь свой график вокруг уколов и каждое утро бегать к туалету, чтобы проверить уровень сахара в моче, но она делала это с радостью, потому что никто не мог утешить ее так, как Нили. Почти всегда тоска, потеря и одиночество опускались на нее ночью, и когда это происходило, кошка, как по волшебству, всегда оказывалась рядом, казалось, чувствовала зияющую пропасть пустоты, открывающуюся внутри нее. Даже будучи котенком, она казалась всегда бдительной и отзывчивой к этой чуждой человеческой потребности. Кошка всегда была рядом. Свернувшись теплым и мягким клубочком у нее на коленях или лежа на груди, она мурлыкала, пока не проходили эти ужасные мгновения, и могла продолжать это до бесконечности, прося лишь погладить ее, почесать за ухом или просто согреть теплом своего тела, если душа Сары не могла предложить ничего другого. Как будто она знала, что именно это ее роль в жизни, именно то, для чего она была рождена - это нежное служение.