- СТИВЕН, ТЫ УБЬЕШЬ РЕБЕНКА! - завопила она.
Он замер, уставившись на нее.
Его лицо побледнело. Пошатываясь, он опустил нож, потом отвернулся от нее, посмотрел на пол, словно разглядывая там что-то, потом медленно подошел к верстаку, задвинул лезвие в рукоятку и аккуратно положил нож на стол. Затем просто стоял и смотрел на нее. Кровь лилась по ее боку, по бедру, по икре и скапливалась у ноги. Она висела на крестовине, дрожа. Всхлипывая, она со страхом смотрела на него.
- Нужно привести тебя в порядок, - пробормотал он. – Придется убирать беспорядок, который ты устроила. Пока Кэт не вернулась домой.
Это были практически его последние слова, обращенные к ней за последние три месяца.
Казалось, он потерял к ней интерес.
Сара была чертовски рада этому, но беспокоилась, почему это произошло. Он слонялся по дому, наливался пивом по вечерам перед телевизором. По утрам Кэт выпускала ее из Длинного ящика, а от все еще лежал в постели или только вставал. Она видела пустые бутылки. Бывало, что на его лбу без видимой причины выступали бисеринки пота. Он ходил с некоторой сутулостью. Его мышечный тонус, казалось, ослаб. Он выглядел почти таким же подавленным, как и она. Кэт говорила, что он беспокоится о деньгах - налоги и ипотечные платежи становились непосильными. Но Сара думала, что дело в чем-то другом.
Она не знала, почему ее пугало его состояние.
Что с того, что он был подавлен? Почему это должно меня волновать? Этот человек чуть не убил меня.
Тревога не проходила, а только с каждым брошенным на Стива взглядом только возрастала. Это было как затишье перед бурей, и этого она боялась больше всего.
Ее опасения переросли в нечто бесконечно худшее за неделю до Хэллоуина, когда она поднялась на чердак в поисках сменного мешка для пылесоса. И увидела, что они там хранили.
- Когда все закончится, я хочу найти другую, - сказал он.
Они лежали в постели спиной к спине. Кэт догадалась, что он не мог заснуть.
Она знала, что он имел в виду, и ей это ни капельки не нравилось. Ребенок должен был стать их связующим звеном. Ребенок должен был помочь ему остепениться. Как долго, по его мнению, это будет продолжаться? И со сколькими?
- Господи, Стивен. С ребенком в доме?
Он фыркнул.
- Ребенок не узнает.
- А как же мы? Как насчет наших жизней? Как насчет наших друзей? У ребенка тоже должны быть друзья, и у нас тоже.
- В первые год-два ребенку не нужны будут друзья. На этот раз я хочу кого-нибудь помоложе, Кэт. Она слишком старая. Она мне не подходит. Она чертовски отвратительна.
Ради всего святого, он ведь говорит на полном серьезе!
Она вспомнила Шонну, первую. Она была моложе Сары. Намного. Ей было всего шестнадцать.
Ее могила была недалеко от могилы МакКанна.
Он бил ее током. Они не знали, что у нее больное сердце.
Сколько?
- Стивен, я хочу вернуться к нормальной жизни. Я хочу пригласить Гейл в гости. Я хочу иногда ходить на ужин и в кино. Разве я многого прошу?
- Я говорю о годе или двух. Когда ребенок подрастет, я... остепенюсь.
Конечно. Конечно, остепенишься.
- Когда-нибудь мы будем жить спокойно. Но сейчас... ты знаешь. У меня есть потребности!
Как будто его потребности - это самая обычная и в то же время самая важная вещь в мире.
- Стивен...
- Послушай. Ты хочешь занять ее место в подвале? Ты этого хочешь?
Она не хотела.
Но и этого она не хотела.
- Нас поймают. Ты знаешь это. Если мы похитим кого-нибудь еще раз, нас поймают.
- Это паранойя. Мы просто должны быть осторожны, вот и все. Как всегда.
Она повернулась к нему.
- Ты понимаешь, как далеко мы зашли? Как близко были к разоблачению? С МакКанном? Что, если бы Элси или кто-то еще увидел нас, а не только он? Нам повезло, что нас не поймали прямо там.
- Не повезло, Кэт. С МакКанном вышла промашка, черт возьми. Кроме того, мы не будем похищать следующую на глазах у толпы у клиники абортов. Мы заберем ее с улицы. На любой улице. Это будет идеальное похищение. Такое же, какое было с Шоной.
Она ошеломленно вытаращилась на него.
- Послушай себя. Неужели ты не понимаешь? Ты, блядь, убил Шону!
Он повернулся, оперся на один локоть и указал на нее пальцем. Буквально ткнул в нее пальцем.
- Не говори со мной так, Кэт. Ты слышишь меня? Никогда.
Он долго смотрел на нее, а потом снова перекатился на спину.
- Я твой муж. Ты вышла за меня замуж. Ты будешь делать то, что я скажу.
Стивена тошнило от нее. Надоело ее нытье, надоело ее неряшливое тело и неряшливые привычки. Он задавался вопросом, какой, черт возьми, матерью она собирается стать. Он подумал, что, возможно, ошибался в этом с самого начала. С самого начала. Что, возможно, ребенок будет одной большой занозой в заднице, и точка.