Надо было запереть эту чертову дверь, - подумала Кэт. - Чертовски глупо было не сделать этого. Это было неаккуратно.
Стивен бы разозлился. Но это была и вина Стивена.
Теперь придется попытаться устранить последствия.
Они с Сарой сидели за столом в столовой за горячим травяным чаем. Бабушкина мята. Она полагала, что чаепитие должно было быть приятным и успокаивающим. Но это было не так. За окном был серый, неподвижный и пасмурный день. Через пару недель дети выйдут на улицу за конфетами. Она подумала, не забредет ли сюда какой-нибудь ребенок в поисках сладостей.
Была суббота. Около четырех. Стивен все еще работал в гараже. Сара слышала вой его циркулярной пилы.
Сара сидела и слушала, пила чай и гладила кошку, свернувшуюся калачиком на ее коленях.
- Смотри, - говорила Кэт. - В старые времена кесарево применяли только тогда, когда мать умирала. Теперь это делают для того, чтобы спасти мать и ребенка. Делается разрез через кожу и стенку живота. В большинстве случаев шрама почти не остается. Затем вскрывается стенка матки. Разрез может быть поперечный вертикальный или низкий вертикальный, обычно поперечный, потому что меньше кровотечение и лучше заживает. Затем изымается ребенок, накладываются швы, и все. То есть это все на всякий случай. Только если возникнут проблемы. Но на самом деле все очень просто. Ты можешь не волноваться, я знаю, что делаю. Я помогала в сотнях таких дел.
В сотнях убийств? - подумала Сара.
И тут она поняла, что слушает очень хорошего и убедительного лжеца. Был только тот единственный промах на чердаке. В остальном Кэт была практически безупречна. Что снова ставило под сомнение все эти россказни об Организации, которые она рассказывала все эти месяцы.
Сара решила, что будет действовать так, словно никогда и не слышала ни о какой мифической Организации.
Еще один груз был снят. Это было поразительно. Вот так просто.
Организация внезапно... исчезла. Ушла в историю... нет, осталась в мифологии.
Она собиралась жить.
Откуда во мне это спокойствие? - подумала она.
Пленница вдруг стала спокойной, как кошка.
Она решила, что дело в осознании того, что она наконец приняла решение. Обрела уверенность. До сих пор она была в ловушке из-за отсутствия уверенности. Не знала, что они сделают или не сделают с ней. Эти люди, если их вообще можно назвать людьми, играли на этой неопределенности, как на арфе. Бить или не бить? Наверху при свете или внизу в темноте? Они выводили ее из равновесия уже несколько месяцев.
Было ли это равновесие? Да, было.
Равновесие - это знание, а знание - это спокойствие.
Устраню их одного за другим, - подумала она. - И нет времени лучше, чем сейчас.
Есть ли это мужество во мне? Да, есть.
Так же, как и эта маленькая девочка внутри меня.
Маленькая девочка Грега и моя.
- Кэт? Как ты думаешь, я могу выпить еще немного чая?
Она пожала плечами.
- Конечно. Ты знаешь, где он.
Она осторожно подняла кошку с колен и поставила ее на пол, думая: "Да, знаю, я знаю, где все лежит, сука", и прошла мимо Кэт на кухню, налила воду из-под крана в кружку, поставила кружку в микроволновку и включила ее, затем открыла дверцу нижнего шкафа и достала двенадцатидюймовую[18] сковороду из нержавеющей стали, которой они почти не пользовались. Сковорода выглядела новой, как в день, когда они ее купили, новой, как каталка из нержавеющей стали наверху. Сара взяла ее обоими руками и подошла к Кэт, которая согнулась над своей кружкой, поднеся ту к губам, потягивая мятный чай, и изо всех сил опустила сковороду на ее макушку. Сковорода зазвенела, как колокольчик. Звук был настоящим, чистым и смелым, лицо Кэт впечаталось в керамическую кружку, кружка опрокинулась на столе, разбилась от удара о поверхность стола и зубы, и залила поверхность жидкостью цвета осенних листьев.
Кэт не издала ни звука, когда Сара подняла сковороду и снова ударила ее, сковорода снова музыкально ударилась о ее голову, на которой внезапно появились блестящие капли красного цвета, образующие неровный полукруг на лбу у линии роста волос.
Она осмотрела основание сковороды. На днище была кровь и несколько каштановых волос. Несмотря на учащенное сердцебиение, Сара чувствовала себя уверенной и сильной.
- Ты уже умерла? Или мне ударить тебя еще раз?
Она едва не рассмеялась.
Нет. До сих пор она все делала правильно, и Кэт не издала ни звука. Только сковорода пропела, и это пение было восхитительным - звон колокола ее свободы. Сара все еще слышала вой пилы Стивена в гараже, но она могла затихнуть в любой момент.