— А ты и вправду силен, — выдохнул Князь, вытирая со лба пот.
— Взаимно, — бросил Северьян, садясь на ковер. — Так может ты, такой сильный, сам пойдешь и добудешь у Царьградцев Белокамень?
Владимир промолчал. Кинул мечи обратно, и вышел из боевого зала, громко хлопнув дверью.
Волхв укоризненно покачал головой, глядя на убийцу.
— Зря ты так. Он мог стать твоим другом…
— Мне нельзя иметь друзей. — Отрезал Северьян. — Работа нервная.
К вечеру он сидел у себя в комнате, с удовольствием уплетая жареного поросенка, наслаждался жизнью. Мышцы приятно ныли после тяжелой нагрузки, и Северьян чувствовал, как организм восстанавливается, набирает обороты. И сейчас он потребовал сна. Северьян не стал отказывать себе в удовольствии, нежась на мягких пуховых перинах. Иногда очень хочется почувствовать себя беззаботным. И пусть это самообман. Порой и он бывает полезен.
Когда сон уже сковывал веки, в дверь неожиданно постучали.
— Открыто, — недовольно буркнул Северьян.
В комнату вошел Белоян.
— А, ты уже спишь? — Удивился он.
— Да, решил вести размеренный образ жизни. Не есть жирного, не спать с женщинами, не пить медовуху…
Волхв хрипло рассмеялся.
— Ну, ну, герой. Скажу тебе одно, не время сейчас. Поторопился бы ты. Срок назначать тебе не буду, но решайся поскорее. И определись, что тебе нужно.
Северьян задумался.
— Мне понадобятся деньги. Корабли, как известно, бесплатно не возят. К тому же, по легенде я сын какого-нибудь неизвестного князя, без разрешения отца отправившийся посмотреть на чудо света — Царьград. Дабы поддерживать легенду, придется вести себя, как сыну князя не слишком задаваться, но и не голодать. Обедать в корчме, спать в теплой кровати…
— Тут ты загнул, — засмеялся Белоян. — Не так уж много князей нонче, особенно мелких… Тем паче, что нонче даже бояре воспитывают своих детей, держа на хлебе и воде, вырабатывают выносливость. Какие уж там теплые постели…
— Не подумал, моя ошибка. — Согласился Северьян. — Хорошо, можно спать и в лесу. Но одежу надо все-таки приличную, и на всякий случай, теплую. Мало ли что, осень на дворе, да эти причуды Царьградцев…
— Эти причуды Царьградцев уничтожили урожаи хлеба, загубили овощи, — молвил волхв. — Теперь, бедняки и простолюдины будут голодать…
— Меня это не коробит, — признался Северьян. — У каждого своя жизнь.
— Ну, это все? — Спросил верховный.
— Все. Не забудь провизию и баклажки с водой. Не хочу в пути по лесу голодать. Поверь, надоело. Ухожу послезавтра. Устроит?
Белояна это устроило.
Когда волхв ушел, из дырки в полу выбрался Доробей. Отряхнулся, забрался на стол.
— Что, обживаешь новое место? — Усмехнулся Северьян.
— Уходишь? — Ответил домовой вопросом на вопрос.
— Да. Ухожу. Хочешь со мной?
— Нет, — признался домовой. — Кажется, свою часть приключений я получил на три жизни вперед. Пока не тянет.
— Меня тоже не тянет, а надо, — вздохнул Северьян.
— Тогда удачи, — молвил домовой.
— Да какая там удача! В живых бы остаться!
Сон подкрался тихо, как вор. Накинул аркан, подождал, выматывая жертву. Вскоре Северьян спал без задних ног, свободно, беззаботно. Спал сном невинного младенца, будто и не было впереди жуткого сумасшедшего пути. Будто не было и прошлой жизни. Будто не было ничего.
Глава 25.
Жара стояла такая, что воздух колыхался перед глазами. Солнце палило нещадно, выжигая всякую память о вчерашнем ливне. Земля, еще недавно расплывшаяся от бесконечных дождей, теперь покрылась сухой коростой. Даже трава, сочная, зеленая, бессильно склонила свои хрупкие стебли, вмиг пожелтевшие.
Северьян лениво, неохотно встал с кровати, весь потный. Волосы, успевшие отрасти, сосульками прилипли к спине и лбу. Выглянул в окно, прикрывая глаза: светило совсем потеряло совесть, жарило, как в бане. Тут же он опрокинул в себя кувшин со свежим парным молоком, уже стоявшим на столе. Немного полегчало, но лишь на время. Когда много пьешь в жару, постоянно потеешь. Одно другого хуже. А пить-то хочется постоянно. Северьян вышел на двор, потянулся. Вокруг было пусто, земля рядом, еще вчера казавшаяся новым озером, сейчас рассыпалась под ногами, иссушенная до предела. Вокруг не было ни души. Во-первых, потому, что у Северьяна был свой, небольшой “загон”, а во-вторых, попросту никто не хотел выходить на улицу в такой зной. Все, даже самые трудолюбивые нынче попрятались по норам. Не слышно было даже молота кузнеца, а казалось, что оный вообще никогда не замолкает, разве что ночью.
— Приветствую, — раздалось сзади.
Северьян медленно обернулся. Белоян в неизменно белом одеянии стоял чуть поодаль. Одежда липла к его телу, медвежья морда вся мокрая, будто только из речки вылез.
— Здравствуй, волхв, — усмехнулся убийца. — Давненько не виделись.
— Да, аж с вечера, — согласился он. — И тогда лил дождь, если ты помнишь.
— Отчего же не помнить, было такое…
— Теперь понимаешь, почему ты должен выкрасть Белокамень?
— Я и раньше это понимал. Только на роль вора я не сильно сгожусь. Проникнуть, проникну, а выкрасть не обещаю. Разбить — другое дело.
Волхв недовольно фыркнул.
— Разбить амулет стихий? Ты что, белены объелся?
— Нет, просто рассуждаю трезво. Если Белокамень попадет тебе в руки, те же ненастья обрушатся на Царьград.
— Но разве это не будет честной местью?
Северьян замялся.
— Месть не бывает честной. Волхв, скажи, разве ж ты угомонишься, когда отомстишь? Можешь не отвечать, я и сам знаю… Никто не должен подчинять себе стихии, сие только богам сподручно.