Империя Веган начинает тотальную экспансию с целью подчинения всего Питерского метро. Одновременно с этим Таран, Глеб и их команда узнают о секретном научном проекте «Алфей», благодаря которому есть шанс очистить от радиации всю поверхность Земли. Но у противоборствующих сторон свои взгляды на то, где должен находиться самый умелый наемник Петербурга во время войны. Из города приходится пробиваться с боем, навсегда сжигая за собой мосты. Впереди – многие тысячи километров смертельно опасного пути и постоянный страх – за себя, за друзей, а главное – страх того, что там, за горизонтом, может не оказаться ровным счетом ничего…
Пролог
По залитой утренним осенним солнцем железнодорожной насыпи, с подернувшимися ржавчиной полосами рельс и трухлявыми, рассыпающимися от старости шпалами, бежал человек.
Он двигался неторопливо, размеренно, временами переходя на шаг, доставая в такие моменты из подсумка на поясе бинокль и внимательно осматривая складки окружающей местности в поисках непрошеных гостей. С первого взгляда могло показаться, что человек обнажен – по всему его массивному, глыбоподобному телу во время движения то тут, то там вспухали чудовищные выпуклости гипертрофированных мышц – однако при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что виной тому впечатлению его черный, словно перевитый толстыми канатами искусственных мускулов, комбинезон. Он закрывал полностью все тело, за исключением толстой борцовской шеи, переходящей в мощный загривок, абсолютно лысый, без следа растительности череп и лицо с косым рваным шрамом на левой скуле, заросшее недельной щетиной, начавшей уже превращаться в маленькую курчавую бородку. Последние недели человек брился ножом, затачивая кромку до бритвенной остроты, и эта процедура не приносила ему удовольствия. Потому к бритью он старался прибегать как можно реже, и если бы не крайняя необходимость в опасных местах надевать шлем, человек, вероятно, отрастил бы бороду еще в самом начале своего путешествия. Бриться было не для кого – он старался избегать редких селений, сохранившихся пока еще на просторах его необъятной родины, лежащей в фонящих радиацией руинах, обходя их семиверстовыми крюками. Тем же существам, что встречались ему на пути, было совсем не интересно, гладко выбрит человек или нет. Их интересовали только две вещи: можно ли сожрать одинокого путника и насколько легко это будет сделать? И судя по тому, что человек до сих пор был еще жив, становилось понятно – к категории легкой добычи он не относится.
На спине человек нес внушительных размеров армейский рюкзак из камуфлированной ткани, с кучей карманов по всей поверхности. К верхнему клапану был приторочен спальный мешок, к нижнему – скатка с маскировочным комбинезоном. На правой стороне рюкзака – еще один чехол, поменьше, и по торчащему из него прикладу, общим габаритам и силуэту можно было с уверенностью сказать, что внутри находится ВСС «Винторез». Кроме винтовки, в арсенале человека имелся «Пернач» в кобуре на правом бедре, два обоюдоострых боевых ножа, для скрытности ношения закрепленных на поясничном отделе разгрузки, саперная лопатка и помповый дробовик в руках – небогатый арсенал для одиночки, путешествующего по радиоактивной, кишащей мутантами местности…
За все время путешествия человек не единожды подвергался атакам мутировавшей флоры и фауны, но только раз ему пришлось спасаться на очень кстати подвернувшемся огромном раскидистом дубе. Атаковавший его матерый куропат, повертевшись под деревом с полчаса и, не смотря на свой огромный вес, так и не сумевший стряхнуть человека, понял, наконец, что с этой добычей ему ничего не светит, и отправился восвояси. Для всех остальных, повстречавшихся с путником, день этой встречи стал последним днем их жизни. Можно было бы справиться и с куропатом – но патроны требовали строгой экономии.
Расчетливые, экономичные, точные движения; внимательный взгляд, ощупывающий окружающую местность… со стороны могло показаться, что человек собран и спокоен, однако это было совсем не так – в душе его бушевала гремучая смесь из ненависти и боли… В один миг исчезло все то, что он любил, все, что составляло хоть какую-то ценность в его жизни, и теперь внутри оставалась лишь пустота. Пустота – и крохотный росток надежды. Надежды на то, что слова, сказанные в воняющей аммиаком тьме канализационного коллектора, окажутся лживыми, и путь его все же будет не напрасен…
Дни шли за днями, и каждый следующий день как две капли воды был похож на предыдущий. Шаг – бег, шаг – бег, шаг – бег… Человек не придерживался дорог. Наоборот, старался спрямлять путь, где только возможно, выходя к окраинам населенных пунктов лишь для того, чтоб найти на карте свое местоположение – и вновь нырял в непролазные буреломы лесов. Он не стремился к людскому жилью. За годы, прошедшие с Начала, люди изменились и изменились далеко не в лучшую сторону. На ядерном кладбище, оставшемся от страны, практически не осталось поселений, готовых принять одинокого путника с распростертыми объятиями. Заряд дроби из-за частокола, а то и трескучая автоматная очередь – это все, на что мог рассчитывать странник, вздумай он попросить пристанища на ночь. Человек не боялся этого, нет. Он был в состоянии ответить на любой удар ударом еще более сокрушительным, но… он спешил. Спешил так, как не спешил, наверное, еще ни разу в жизни.