Пальцы эссы вхолостую схватили воздух над ухом одного из хулиганов. Белобрысые мальчишки, едва не сбив меня с ног, бросились наутек.
— Попробуй, поймай, братец Зануда! — крикнул правый.
Или левый?
Близнецы с разбегу запрыгнули на широкие перила лестницы, с хохотом съехали вниз.
Спустя пару секунд из комнаты, пыхтя, выкатилась полная женщина с плоским глуповатым лицом, раскрасневшимся от беспокойства. Тяжелое серое платье из шерсти украшали многочисленные рюши и оборки — фасон, часто встречающийся на портретах полувековой давности. Из-под кружевного чепчика выбилось несколько темных прядей.
— Юный лорд Юмедр! Юный лорд Нарольг! Прошу вас, будьте осторожны! Эсса Исхард?.. И леди уже тут, — служанка сконфузилась, боком проскользнула вдоль стены, попятилась, бормоча под нос. — Ой, как неудобно-то вышло! Что теперь леди о нас подумают?!
Снизу донесся звон бьющегося фарфора, чей-то возмущенный крик. Женщина побледнела и торопливо затопала по ступеням.
— Это Свен, — запоздало представил Исхард, потирая синяк на руке. — Бессменная гувернантка рода Иньлэрт. Она слегка суетлива и постоянно переживает по пустякам, но нет женщины отзывчивее ее. А едва не сбившее нас с ног стихийное бедствие, одно в двух лицах — мои младшие братья Юми и Наро, — светло-голубые глаза потеплели, словно в ледяной взгляд северного эссы прокралась весна. — Они добрые мальчики, только излишне избалованные и шебутные.
Было непривычно наблюдать за таким Исом, чья маска благовоспитанного лорда… нет, не исчезла, но дала трещину, сквозь которую выглянул живой человек. Здесь, в семейном особняке он стал более расслабленным… естественным.
— Что я за эсса, если не могу навести порядок даже в своем доме? — рассеянно улыбнулся жених.
Уверена, что порядок он, в отличие от меня, организовать способен: нашлось бы желание, и «стихийное бедствие» начнет дисциплинировано ходить по струнке. Но вот желания, похоже, как раз не возникало.
— Нам налево, Солнце, — Исхард легонько потянул меня вслед за когтями, успевшими пройти половину коридора. — Матушка лично занималась убранством твоих комнат. Она просила передать, чтобы ты чувствовала себя как дома.
Я поставила в памяти зарубку: вечером обязательно поблагодарить радушных хозяек за хлопоты.
Северный эсса неловко улыбнулся, положил ладонь на ручку — вездесущую лилию — помедлил и открыл дверь. Отступил, пропуская. Неужели он… волнуется? Ему настолько важно, чтобы особняк мне понравился?
— Здесь очень… мило.
Я выдавила первое пришедшее в голову цензурное определение.
Плотные свинцового цвета шторы были раздвинуты, и сквозь стекло в комнату сочился тусклый зимний день. Все горизонтальные поверхности — низкая софа, тяжелые буковые кресла с ручками в виде голов драконов, круглый столик на спирали из слившихся в танце крылатых змеев, высокий буфет — скрывались за ажурной паутиной салфеток и скатертей.
Кружева висели даже на стенах! Белые нити растянулись на сером фоне, занимая все свободное пространство, оставшееся от многочисленных картин-миниатюр с цветами и пасторальными пейзажами, выполненными восточной кистью.
Приглядевшись, я поняла, что вязаные узоры повторяют фрагменты защитных и целебных заклинаний. Кто-то, вероятно, мать Исхарда, леди Аара, потратил прорву времени, чтобы связать все это. К сожалению, я не сумела по достоинству оценить чужих усилий: «паутина» напоминала мне о той, другой, что я сожгла в Подковке.
А еще в комнате тоже пахло лилиями — аромат духов Юнаэтры преследовал меня по всему дому, заставляя постоянно ждать подвоха.
— Я предупреждал матушку, что она перегибает палку, — вздохнул эсса, видимо, уловив неприязнь в моих глазах. — Если тебе не нравится, мы все здесь поменяем.
— Не надо, — поспешно качнула я головой.
Начинать знакомство с будущими родственниками, выказывая недовольство чистосердечным «подарком» свекрови, лучший способ сразу испортить отношения. В конце концов, меня никогда не волновало, как выглядит комната, в которой я живу — главное, тепло, сухо и чтобы паразиты не донимали. А учитывая весенний опыт ночевок под открытым небом, я только сильнее убедилась в своей любви к наличию кровли над головой. Правда те ночевки скрашивало присутствие…
Я закусила губу, отгоняя непрошеное воспоминание. Передернула плечами, сбрасывая призрачную руку.
Когда за ведущей в спальню дверью обнаружилась небольшая, но вполне обычная комната, мне едва удалось сдержать вздох облегчения. Балдахин над кроватью, правда, тоже оказался кружевным, но его легко сдвинуть в сторону или вообще незаметно снять.