— Значит, только Аликрист из нашей семьи нормальный? — девушка улыбнулась, пока робко, не до конца избавившись от сомнений.
— Лик — настоящее стихийное бедствие, которое следует держать подальше от Пределов ради их же безопасности, — я покосилась на усыпанный песком пол, мысленно махнула на чистоту и потянула девочку к скамье. — А знаешь, Кристофер был еще хуже! Постоянно влипал в неприятности. Рассказать, как он едва не сжег половину Благословенного Дола?
Одна история из детства сменилась другой, другая — ежевечерними хлопотами: загнать в хлев, накормить-подоить скотину, полить засыхающий огород (хоть бы дождик завтра пошел), растопить баню и затащить туда разбуянившихся Ольсей и Лика, желающих еще поиграть с дядей Крисом. Рыжик развил бурную деятельность «в помощь радушным хозяевам», но, скорее, путался под ногами, чем приносил пользу.
Наконец отмытые и уставшие дети отправились в постель.
Лик уснул сразу. Ольсей долго ворочалась и что-то сонно бормотала, но через полчаса и она угомонилась. Дрейна осторожно выпуталась из объятий младшей сестры, с нежностью подоткнула одеяло. Накинула шаль на ночную рубаху, перебралась за стол. Зажгла светильник. Достала перо, бумагу, открыла книгу, собираясь заниматься.
Мужчины ждали меня на крыльце. Я склонила голову к Рику на плечо, его натруженная ладонь легла мне на талию, притягивая ближе.
Некоторое время мы молча любовались на срывающиеся с небосклона искорки. Середина червеня — пора звездопада, и за ночь иногда удается загадать ни один десяток желаний. Но мне больше не хотелось доверять судьбу ни ракушкам, ни звездам, ни кому бы то еще. Ныне я сама творю свой путь.
Поднявшийся ветер растрепал черные кроны деревьев, принес холод. Он же разогнал назойливый рой комаров. Над горизонтом тяжело всплывала брюхатая желтая луна.
— Вы не сможете скрываться здесь вечно, — заметил Крис.
Маска веселого клоуна исчезла. Карие глаза смотрели серьезно. В последнее время друг все чаще забывал про напускное легкомыслие.
Я кивнула, соглашаясь с замечанием. Век драконов дольше людей, и минувшие десять лет ничуть не изменили меня. Деревенские сплетницы начинали потихоньку коситься и шебуршать за спиной, а значит, скоро нам предстоит искать новый дом. Лет через пять… Дрейне стукнет двадцать один, и она должна будет принести присягу клану.
Мы с Риком еще не решили, как поступим. Показывать Дрейну в Храме опасно — хранители памяти вцепятся мертвой хваткой в новый «клинок», и я не уверена, что сумею остановит их даже властью эссы. Но и лишать детей жизни среди драконов, отрывать от народа, которому они принадлежат, мы не имели права. Единственное, что мы могли себе позволить, — отодвинуть неизбежную встречу, дать птенцам отрастить крылья и когти, научить защищаться.
— Дрейна… — друг запнулся, не желая подымать неприятную тему. — Ее сила пробуждается, так?
— Мы учим ее контролировать магию, но иногда девочка не справляется.
— До ее первого полета, — Крис на секунду задумался, подсчитывая и вспоминая, — еще пять лет. Что будет, когда она раскроет крылья? Некоторых… — он помедлил и все-таки закончил, — чудовищ лучше не выпускать из клетки.
Я поежилась. Похолодало.
— Моя дочь не чудовище, — сухо отчеканил Рик.
— Она нет. Чудовище — смерть, которая дремлет в ней. До поры, до времени. Вы и сами должны знать, насколько велик риск.
— Крис, с каких пор ты стал таким осторожным? — я крепче прижалась к мужу, попыталась сгладить возникшее напряжение шуткой. Вздохнула, понимая, что не удалось. — Я разделяю ваши с Харатэль опасения, но ты же видел ее! Дайте ей шанс! Девочка упорно учится, чтобы не повторить судьбу леди Иньлэрт.
— Вы рассказали Дрейне о матери? Зачем? Вдруг она решит мстить?
Прозвучало, скорее, как утверждение, нежели вопрос.
— Я надеюсь уберечь ее от ошибок. Юнаэтра сделала все, ради счастья и безопасности дочери. Пожертвовала амбициями и даже жизнью. Дрейна достаточно взрослая, чтобы понять это.
Крис размышлял очень долго, усмехнулся.
— Умная ты стала Ланка! Точь-в-точь Харатэль! Аж жутко!
— Значит ли?..
— Я передам Повелительнице ваше мнение, эсса.
— Прекрати! — я ткнула друга локтем в бок.
Ненавижу, когда Крис начинает вести себя официально. Паяц стукнул кулаком по груди, шутливо поклонился.