Селена ловко вскочила на облучок, привычно хлестнула вожжами по широким крупам, будто всегда подрабатывала извозом.
Иньтэон устало дремал: северная столица, приверженная ночной жизни, просыпалась поздно. Сани медленно катились по припорошенным снегом мостовым мимо оплывших сугробов, развеивая остатки фантомов после вчерашнего фестиваля. В обезлюдевшем молчащем городе было что-то пугающее… трагичное. Так всегда: праздник уходит, оставляя перемешанные с грязью блестки.
— Не думала, что за мной пошлют именно тебя.
Селена, не отвлекаясь от дороги, неопределенно хмыкнула.
— При всей твоей независимости странно видеть Дамнат на побегушках у лиаро.
— Свобода — понятие относительное, маленькая эсса. Абсолютной свободы достичь также нереально, как укусить себя за ухо. Дитя ограничивают традиции родительского дома. Драконов клана — приказы Альтэссы и Завет. Изгоев, отринувших добровольное подчинение правилам, сдерживает Печать и страх смерти. Над Повелителями стоят законы мироздания.
Селена весело подхлестнула замедлившихся пони.
— Тот, кто ищет свободу, часто просто меняет одни цепи на другие. Вопрос в том, насколько длинным окажется поводок, который ты выберешь?
Поводок? Вернее, затянувшаяся на горле удавка. Мне едва хватает сил «дышать», лавировать между бесконечными «должна», что твердят титул эссы, клан, хранители памяти и собственная совесть. Но, если повезет, сегодня я сумею чуть-чуть ее ослабить — или наоборот, меня лишат последней самостоятельности поступков.
Ехать пришлось неожиданно долго: то ли столица еще больше, чем мне почудилось во время редких путешествий за пределы центральных кварталов, то ли Селена нарочно петляла. Я давно перестала ориентироваться в лабиринте пустынных дворов и улиц, когда мы добрались до места.
Приземистый деревянный домишко на окраине, полускрытый за обындевевшими елями, выглядел бедновато (неужели лиаро не могли позволить себе нечто получше?) по сравнению с двухэтажными соседями из камня, но почему-то именно в его дверь мне внезапно захотелось постучаться, будто внутри ждали теплая печь, горячий обед и давно потерянный друг.
Что за наваждение?! Это мои мысли?!
Я зачерпнула ладонью горсть снега с ограды, потерла лицо, взбодрившись. В предстоящем разговоре нельзя расслабляться.
В единственной комнате, обнаружившейся за небольшим тамбуром, и правда, было тепло. И просторно из-за почти полного отсутствия мебели. Хотя вряд ли мне удалось бы спрятаться в гардероб, как в детстве.
— Селена, благодарю. А теперь, пожалуйста, оставь нас одних.
Странница опустила голову с неожиданной почтительностью. Удалилась, тихонько притворив за собой дверь. Я настороженно, не рискуя приближаться, изучала склонившегося над папирусом мужчину, сравнивая с тем образом, что остался в воспоминаниях. На круглощеком лице блуждала добродушная всезнающая улыбка, смеющиеся глаза тонули в складках морщин. Пухлые пальцы ловко управлялись с кистью, нанося тушь легкими точными штрихами.
— Присаживайся, моя драгоценная chini. Я скоро освобожусь.
Единственный диван у дальней стены оказался потертым, скрипящим и неожиданно уютным — было трудно сдержать дурную привычку и не забраться на сидение с ногами. Отсрочка меня даже обрадовала. В душе царило смятение, я не представляла, как себя вести, хотя еще вчера считала, что готова к этому разговору.
Движения Веронара оставались плавными и размеренными, создавая иллюзию: в распоряжении дракона находится все время мира. Проникая сквозь занавеси, на рабочем столе горстью золотых монет рассыпались солнечные зайчики. Захотелось посоветовать художнику раздвинуть кружевные шторы, чтобы пустить больше света.
Потрескивание снежного наста за окном, тихое щебетание канареек в клетке, шелест пера по бумаге — утро полнилось неспешностью и умиротворением. От мерцающих углей в жаровнях разливалось убаюкивающее тепло, особенно приятное после уличного мороза. В такие ленивые минуты мечтается о мягком пледе, кружке ароматного кофе, хорошей книге и мурчащей кошке на коленях.
Что-то ты слишком расслабилась, Ланка!
Я прикусила губу, собираясь с мыслями. Наверно, лучше придерживаться официального тона:
— Я благодарна вам за помощь в Сейрии, — за отсутствие погони после побега из особняка Кагероса и за спасение из омута безумия, действительно следовало сказать «спасибо» сидящему передо мной дракону. — Но это все равно не дает лиаро права лезть в дела южного клана и его эссы.
Собеседник посыпал пергамент меловой пылью. Аккуратно сложил письменные принадлежности в украшенную резьбой шкатулку, с наигранной укоризной заметил.